– Если ничего не найдется, нужно будет захватить еще пару лет до и после.
– Договорились.
Они вернулись к полкам. Каждый год из интересующего их диапазона занимал три папки. Август находился в средней. Андертон снимала папки, а Уинтер относил их на стол. На протяжении всей своей истории «Ванкувер Сан» была полноформатным изданием, что делало архив тяжелым и громоздким. Сев друг напротив друга, они приступили к работе. Андертон взяла 1995 год, Уинтер – 1996-й.
Поскольку их интересовало то, что произошло 5 августа, Уинтер сразу начал читать шестое число. Ежедневные издания всегда освещают события с опозданием на один день. Главной новостью 6 августа 1996 года было закрытие фабрики и увольнение двухсот рабочих. Потеря работы однозначно могла стать провоцирующим фактором, но Уинтер никак не смог привязать закрытие фабрики к убийствам и перевернул страницу. Его интересовали новости с участием женщин в возрасте от двадцати четырех до пятидесяти четырех лет. Именно в этой группе была наибольшая вероятность обнаружить маму десятилетнего ребенка.
Не обнаружив ничего достойного внимания, он долистал до страницы с новостями спорта. Не желая пропустить что-то важное, он просмотрел и выпуск от 7 августа. Если ничего особенного не случилось, редакторы могли заполнить номер материалами, не вошедшими в предыдущий номер. Андертон тоже изучала 7 августа. Уинтер просмотрел газету от первой до последней страницы, но не нашел ничего подходящего. Папка закрылась с глухим хлопком. Отодвинув ее, он потянулся за 1997 годом. Через пару минут со своим годом покончила и Андертон. Громко захлопнув подшивку, она пошла к полке с 1994 годом.
Через час они перерыли все девяностые и конец восьмидесятых. Ничего. Чтобы перестраховаться, они снова взяли папки с 1995 по 1997 год и просмотрели восьмое и девятое августа. Тоже ничего. Тогда они откинулись на спинки своих стульев и посмотрели друг на друга. Тишину нарушал только шум кондиционера.
– Смиритесь, Уинтер. Просто дата случайна.
– Она должна что-то значить, – медленно покачал он головой.
– Вам хочется в это верить, но это не значит, что так и есть, – сказав это, она ухмыльнулась. – Похоже на ту ерунду, которую обычно произносите вы.
– Очень смешно.
– Не вините себя. Мысль была хорошая. – Она снова замолчала, но на этот раз она не смеялась, а думала. – Если хотите, я могу позвонить одной своей знакомой. Если она умерла в автокатастрофе, новость об этом могла не попасть в газету.
– Если бы кто-то умер, об этом бы написали, пусть даже один-два абзаца.
Андертон беззащитно подняла руки.
– Просто хочу вас успокоить.
– Спасибо, но не нужно. Я знаю, как все работает. Какие-то мысли срабатывают, но большинство – нет.
– Циничное заявление для такого молодого человека. Что случилось?
– Вы хотите знать, что случилось? – сухо рассмеялся Уинтер. – Жизнь случилась.
К семи вечера Уинтер был в своем номере в «Шангри-Ла». Звук у телевизора был выключен, но картинка была настроена на новостной канал «Глобал Би-си». На экране была Шарлотта Дилейни. Ее губы что-то говорили, но Уинтер ничего не слышал и был этому рад. Щедро налив себе «Спрингбэнка», он устроился на диване. Через колонки акустической системы играл фортепианный концерт Моцарта № 23. Какое-то время Уинтер сидел с закрытыми глазами, слушая музыку и время от времени отпивая из стакана виски. Моцарт и хороший односолодовый. Что может быть лучше? Ничего. Когда тьма грозила полностью поглотить его, эта комбинация была его спасением.
Он чувствовал подбирающееся к нему разочарование. Так было не впервые. По большей части работа следователя строится по схеме «два шага в сторону – один вперед». Да, сегодня они продвинулись, но убийца по-прежнему на свободе. Итог: у них тридцать шесть часов на поимку, потом следы исчезнут. В этом случае ждать шанса для новой активности придется еще год.
Первая часть концерта была бурная и энергичная. Уинтеру захотелось сесть за инструмент и сыграть ее самому. На что никогда не было времени. Образ жизни, который он вел, никак не предполагал игру на фортепиано. Гитару можно было бы возить с собой, но пианино – невозможно. В его доме в Вирджинии стоял небольшой рояль – очень красивый. Клавиши были идеальной высоты, и звучал инструмент изумительно. Дома он не был со дня казни отца. В какой-то точке пути, пока он возвращался из тюрьмы Сан-Квентин в Калифорнии, он принял решение уйти из ФБР. На следующий день он пришел на работу, собрал личные вещи и приехал домой, а дома собрал чемодан и уехал в аэропорт. Он не знал, куда он полетит и что будет делать, когда туда прилетит. И так с тех пор и длится его путешествие. И он по-прежнему не знает, куда отправится дальше.