Она помолчала ради эффекта.
«Эрик и Борис поиграли с ним немного и, наконец, поняли, что программное обеспечение не может продавать что-то за ничего. Наша система в прямом смысле не знает, как отдавать что-то бесплатно. Так что мы с Эриком попробовали кое-что иное. Мы оценили DVD в один цент, и это сработало. До тех пор, пока мы берем за него хоть какую-то плату, все в порядке».
Она откинулась на стуле, улыбаясь. Я знал, что она припрятала козырь в рукаве. «Тогда у меня появилась идея. Два цента. Давайте оценим все в два цента. И устроим безумную рекламную компанию «внесите ваши два цента[58]» или что-то в этом роде». Она сложила руки на коленях, явно гордая собой. Добавить было нечего. У нас были наброски для пресс-релиза.
У Митча тоже были проблемы, но он не был им так рад, как Кристина. Поначалу все шло гладко. По окончании трансляции в понедельник утром, контакт Митча в KTVU сдержал свое слово и немедленно перевел четыре часа показаний на пленку. Митч отвез ее из Оаклэнда в Аптос и через несколько часов Mindset ее смонтировал, и пошло кодирование. Но когда Митч позвонил мне в пять часов вечера, стало ясно, что все начинает идти наперекосяк.
«Технология на самом деле очень хороша, – начал он, но пока соображал, что сказать дальше, я услышал, как его энтузиазм падает. – Но, э… она явно не готова для прайм-тайм. Все виды багов. Каждый раз, когда они начинают кодировать, процесс идет недолго, а потом останавливается. Дело движется, но действительно медленно». Последовала долгая пауза. «Это, возможно, и было задумано, как кодирование в реальном времени – но только если они кодируют видео черепахи».
К тому времени, как мы ушли из офиса, мы все подготовили к объявлению во вторник. Те сделала черновик пресс-релиза, озаглавленного «Netflix позволяет покупателям добавить свои два цента к показаниям Клинтона».
Это великая страна, или как?
Тем временем Кристина создала адаптированную страницу для интернет-сайта, а Эрик завершил настройки для приема входящих заказов. Джим подготовил специальные конверты для отправки, которые были легкими и дешевыми. Он был наготове в Media Galleries, чтобы начать размножать диск, как только мастер-копия будет готова. Он собирался привезти их прямо в офис.
Мы были готовы начать.
Но когда Митч позвонил в 7 утра во вторник, его голос звучал устало.
«Вы хотите услышать хорошую новость или плохую? – спросил он. Не дожидаясь ответа, он продолжил. – Мы завершили кодирование несколько часов назад, и он хорошо идет на проигрывателях Sony и Mitsubishi. Но не работает с Panasonic и Toshiba. Мы запускаем снова».
В 10.00 он отчитался: «Теперь он работает на Panasonic и Toshiba, но не на Sony. Мы запускаем снова».
Когда я проверил телефон в обед, то увидел, что пропустил звонок от него. Он пришел в 14.00. Голосовое сообщение было коротким. «Мы, наконец, справились. У нас есть работающая версия, и они только что закончили серебряный мастер-шаблон». Я мог слышать изнеможение в его голосе. «Я еду во Фремонт, чтобы его размножить».
Когда я, наконец, до него дозвонился, было 16.30. На заднем плане я слышал лязг машин. «Почти, – крикнул он, звуча практически оптимистично. – Я почти получил первые две тысячи копий. Мне нужно только отнести их к этикетировщику, и все будет готово. Ты получишь их ближе к вечеру».
«Митч! – заорал я. – Просто возвращайся. Мы отправим их без этикеток на диске». Последовала долгая пауза. Машины все еще работали. «Хорошо. Я скоро буду».
Пресс-релиз вышел, новостные сайты уже подхватили его, когда в 17.30 дверь открылась и вошел Митч. Его рубашка была измята и покрыта пятнами. На щеках – трехдневная щетина. Его волосы торчали во всех направлениях. Он выглядел так, будто только что проснулся, но правда была прямо противоположной: Митч не спал почти семьдесят два часа.
Но в руках у него было что-то, чего я никогда раньше не видел. Оно выглядело, как рулон крекеров, завернутых в фольгу, – но слишком большого размера. Оно было два фута[59] в длину и пять дюймов[60] в диаметре. Только когда я присмотрелся внимательней, то заметил, что на самом деле это были пятьдесят дисков, сложенные вместе в длинную узкую пластиковую тубу. Шпиндель[61] – первый, что я видел.