— Ну, я. — щёки Октавии покраснели. — Это будет для тебя больно и неприятно. А ещё это место — бок, ближе к тазовой кости.
Недолго думая над этим, я согласился и снял штаны. Повторюсь! Штаны без трусов. Такие вещи пока рано писать. Вы ещё не доказали свою преданность данному произведению, чтобы оно баловало вас таким эксклюзивом. Октавия сказала, что обычно в такой позе вампиры принимают пищу только в двух случаях. При половом акте с партнёром или же с пленным, который больше не может сопротивляться. А наш случай просто особенный. Однако после того, как клыки Октавии вонзились в мой бок, я реально вспомнил последний раз, когда желал смерти. При случае с пленником так вообще ж беда! Он чувствует эту боль на протяжении всего акта кровипоглощения. Мне же Октавия почти сразу ввела обезболивающее средство. Жалко не морфин, поскольку боль я всё равно ощущал. В конце так и вовсе сознание потерял, уснул с болезненным выражением на лице. Никогда больше не буду давать себя кусать в том месте, себе дороже.
***
Ааааааа, как же это было ужасно. Ещё с закрытыми глазами начинаю поочерёдно двигать конечностями, проверяя их на работоспособность. Вроде всё в порядке, однако ощущается излишнее давление на всю правую часть тела. Будто меня прикрыли чем-то. Сознание вышло из сна только на половину, так что вещью поверх меня может быть и крыша гостиницы. Да, я уже бывал в подобных ситуациях. Создатель, прошу тебя, не будь такой гнидой. Открываю сонные глаза и забываю как дышать от неожиданности. Октавия, обвив меня руками и накрыв своей ножкой, уткнулась в меня и спит. Вместе со мной. В одной кровати! Так повлияло на неё вчерашнее? Я не верю! Нежно провожу рукой по её щеке. Такая шёлковая и мягкая, словно у младенца. Октавия открывает свои рубиновые глаза и тоже смотрит на меня удивлённым взглядом.
— Доброе утро. — начинаю я диалог.
— Да, доброе.
— Ты самолично легла со мной в одну кровать? Где вся твоя злость и ненависть к своему поработителю?
— Нет, она осталась. В смысле не она, тебя я таким не считаю… — запнулась в своих словах Октавия, запуталась.
— И ты даже не пыталась сбежать?
— Пыталась, только ошейник не позволил. Да и у тебя такое лицо было, что даже жалко стало. Всё-таки позволить мне выпить твоей артериальной крови, полной адреналина, безумный поступок. Даже в браке многие мужчины не решаются. Плюс не хотела потом снова получить от тебя, поэтому решила лечь с тобой. Твоё тело после моей трапезы было холодное, так что я его согревала всю ночь. Но раз ты уже встал, то я пойду, пожалуй.
— Эй, куда это ты? — мои руки перехватили торс Октавии ровно тогда, когда она собиралась уже слезать. Её грудь так и просилась прижаться к моей.
Быстрым и ловким движением опрокидываю девушку обратно на кровать. Теперь это уже я возвышаюсь над ней громадной горой. Её дыхание участилось, глаза смотрели на меня непонятным желанием. Я не стал сопротивляться своему инстинкту, всё же каждый жаждет заполучить красотку себе. Моё тело аккуратно придавило Октавию, а руки сжали её тело вместе с плечами. Коленка медленно, словно ледокол, ломающий лёд в арктическом океане, стала прокладывать путь между ножек Октавии. Вот ледокол уже достиг конечной бухты и пришвартовался. Девушка тихо застонала.
— Прекрати. — с этим словом она ущипнула меня за ребро.
— Мммм, но я же только начал. Ам…
Я с очень даже двойным смыслом легонько укусил Октавию за шею. Такая нежная. Такая гладкая, поддающаяся каждому движению моего языка.
— А, ааа. — постанывала пленённая. — Подожди, нет. Хватит!
Каждый мужчина должен попытаться, а девушка сопротивляться. Таков великий завет самой природы-матери. Однако если ты проиграл, то прими своё поражение и попробуй в следующий раз. Так я и сделал.
— Ладно. Раз не хочешь, то настаивать не стану. Ты голодна? Крови надо? Только больше я так подставляться не буду. Хитрюга, воспользовалась моим незнанием, а теперь жертву из себя строишь. — ловко ушёл я, перебросив роль виновника на Октавию.
— Я предупреждала тебя. Я не… Я не специально это делала. Я не обманывала. — в испуге, заикаясь, отвечала она.
— Ой, да что ты оправдываешься? Всё принижала людей, мол, а вот мы не такие. Мы — благородные дворяне с честью и чувством справедливости. Я прям вижу вашу верность идеалам, вчера даже ощутил.