— По большей части. Кроме…
— Кроме чего?
— Кроме того, что когда-то произошло настоящее преступление. Давно, еще в восьмидесятые. Одна девушка пропала, и ее так и не нашли.
— И ее звали Полли?
— Я бы так не сказал. Полли — вымысел. Она всего лишь символизирует алогичность, которая существует в мире. Или по крайней мере то, о чем говорит Леонард. Вы разве решили, что эта девушка реально существует? — Трой уставился на Мэри.
— Гм… Знаете, как обычно в фильмах пишут: «Основано на реальных событиях». Я имела в виду совсем другое, — уточнила она, хотя и сама толком не знала, что именно имела в виду. — Я говорю о профессоре. Пропавшие девушки. Месть бывших парней. Все это совсем не похоже на обычную учебу, если вы понимаете, о чем я. Я подумала, может, он… ну вы меня понимаете.
— Была ли у него дочь, которую тоже похитили? Пережил ли он сам нечто подобное?
— Но все кажется настолько естественным. У профессора явно есть какая-то личная заинтересованность.
— Все задают этот вопрос. Послушайте, он всего лишь меняет имя девушки. Когда я обучался у него, пропавшую звали Джин. А прошлой осенью — Элизабет. Одна и та же история, одна и та же девушка, итог разный.
Мэри была разочарована. Ей хотелось услышать что-нибудь еще, но она не знала, что именно.
Когда стало ясно, что говорить больше не о чем, она поблагодарила Троя и вышла из кабинета доктора Уильямса. Когда Мэри уже шла по коридору, Трой крикнул ей вслед:
— Будьте с ним повнимательней. Он нас вечно запутывал.
11
Брайан Хаус хотел нажраться. Как говорится, НДПП — нажраться до потери пульса. Он хотел отрубиться и на следующий день очнуться в чужой ванне. Сейчас Брайан стоял на балконе в доме братства «Дека» и пил «мохито». В комнате какая-то девушка по имени Бренда хозяйничала за импровизированной барной стойкой, которая на самом деле была старой дверью, установленной на два бетонных блока. Брайан уже ощутил знакомый отдаленный гул, щелчки от столкновения всех молекул Вселенной. С каждым глотком он все больше настраивался на нужную волну. Само чувство напоминало выдувание стекла или занятие сексом: все вокруг делалось мягким, темнело и прорывалось наружу, словно долго задерживаемый вдох.
— Эй! — произнес кто-то у Брайана за спиной. Позади стояла та девушка — Тэнни, Бонни или как там ее. У нее было не слишком привлекательное лицо, но довольно заманчивое тело, и шла она прямо к нему. Девушка казалась какой-то странной. Ее речь, походка, жесты — все выглядело несколько наигранным. Но время было позднее, и на ближайшее будущее других кандидатур Брайан не видел.
Они вошли в комнату, где физически ощутимо пульсировала музыка, и стали танцевать. По какой-то причине девушка прятала лицо. Из страха? Брайан попытался разглядеть ее, но несколько порций «мохито» застилали глаза пеленой. Песня иссякла, и за ней началась другая: медленная баллада с жесткими риффами стил-гитары и поэтическим текстом. Девушка наклонилась к Брайану, и он ощутил ее горячее дыхание у себя на груди. Она что-то сказала — точнее, промямлила, — но из-за колышущейся музыки Брайан ничего не расслышал.
Они снова оказались снаружи. На балконе.
— Давай, кайфани, — вымолвил кто-то, протягивая Брайану некий предмет. Кислоту. Он уже пробовал однажды, всего один раз. Брайан положил марку на язык и закрыл глаза.
Они вновь были в комнате — сидели на замызганном диване, который вонял так, будто его вытащили из костра. На полу, скрестив ноги, сидели две девушки и целовались. Все члены «Дека» сняли футболки и рисовали на груди символы братства. От жары краска облупливалась и хлопьями сыпалась на пол.
Они очутились во дворе. Ребята из «Дека» бегали обнаженные по лужайке. Кто-то пускал фейерверки. В воздухе мелькали похожие на бутылки ракеты. Скоро семестр закончится, и Брайану придется ехать домой. Сама мысль угнетала его. Домой. Он боялся туда возвращаться: опять поездка в Нью-Йорк, расспросы матери о его успехах в учебе; отец, пьющий пиво в арендованных им пафосных апартаментах, и витающий над всеми дух Марка. Тоскливое понимание того, что теперь ничего не исправишь.