Для признания легитимности мученических операций, даже когда цели ограничены военными объектами, первостепенным условием является квалификация конфликта между мусульманами и немусуль-манами в качестве джихада, справедливой войны мусульман против угнетения и безбожной власти. В противном случае действия муджахидов могут приравниваться к действиям мятежников, не санкционированным ни государственной, ни религиозной властью и вносящим раскол в мусульманское общество. Лидерами исламского духовенства джихад чаще всего признается официально при обстоятельствах, которые имеют основания считаться оккупацией земель ислама. Самым известным примером такой ситуации является Палестина, на территории которой в начале XX века сионистами, исповедующими идеологию еврейского национализма, было создано государство Израиль. Путем насильственного выселения арабов и в ходе нескольких арабо-израильских войн, втянувших в конфликт все близлежащие арабские государства Ближнего Востока, молодая израильская государственность постепенно овладела всей территорией Палестины. Оккупация Палестины Израилем была признана юридически резолюциями ООН после первой арабо-израильской войны 1948–1949 годов, в результате которой территория еврейского государства, основанного в 1948 году, расширилась на 6,7 тыс. кв. метров за счет тех земель, которые, согласно плану ООН, отводились для будущего арабского государства.
После войны 1967 года эта территория еще увеличилась, были захвачены Западный берег реки Иордан и сектор Газа, впоследствии преобразованные в Палестинскую автономию арабов. Для мусульман оккупированная Палестина на долгие годы стала проблемой исламского мира номер один. В силу особенного положения палестинского народа и тяжелых условий его борьбы за независимость территория Палестины стала первым случаем распространения акций самопожертвования, в отношении которого многие авторитетные ученые ислама стали высказываться одобрительно. При этом большинство тех же ученых запрещают организовывать подобные операции в других странах.
Другая часть ученых считает атаки смертников легитимными не только на территории Палестины, но также в Ираке после вторжения американских войск, квалифицируя борьбу с иностранным военным контингентом в качестве справедливого оборонительного джихада. К ним относится, к примеру, прежний лидер египетских «Братьев-мусульман» Мухаммад Махди Акиф (ушедший с поста верховного наставника в январе этого года).
Некоторые религиозные авторитеты предоставляют идеологическую поддержку операциям смертников, осуществляемым в других «горячих точках» на территориях распространения ислама, таких как Чечня, Афганистан, Индия (спорный штат Джамму и Кашмир). Они, как правило, непосредственно связаны с вооруженными группами повстанцев и полевыми командирами. Например, на Северном Кавказе известным проповедником джихада был араб Мухаммад бин Абдаллах ас-Сейф (Абу Умар) до его ликвидации российскими спецслужбами в Дагестане в 2005 году. Помимо посреднической функции в финансировании чеченского сопротивления и участия в планировании боевых операций этот улем саудовского происхождения выступал в роли муфтия для боевиков. Духовное наставничество организаторов атак террористов-смертников Чечни также осуществляется «дистанционно» другими ваххабитскими богословами из Саудовской Аравии, такими как Юсуф аль-Уяйри, Хаммуд бин Укля аш-Шуайби, Али аль-Худейр, Суляйман аль-Альван, Сальман аль-Ода[288].
Существует также достаточно узкая группа крайне радикальных богословов, идеологически оправдывающих операции глобальных джихадистов (Аль-Каида, дочерние организации и группировки, разделяющие с ней одну идеологию), действующих по всему миру против гражданских, дипломатических и военных объектов США, Израиля и союзников США по военной коалиции. К такого рода ученым относятся вышеперечисленные саудовские богословы, к которым можно добавить скандально известных британских проповедников радикального ислама Омара Махмуд Мохаммед Отмана (Абу Катада) и Омара Бакри Мохаммеда.
Таким образом, в зависимости от степени умеренности или радикальности трактовки джихада и критериев, по которым определяется угнетение мусульман и тяжесть их положения, территория распространения тактики операций террористов-смертников теоретически может расширяться от земель Палестины до практически всего мира.
Причина расхождения даже в стане сторонников акций самопожертвований связана со многими обстоятельствами, среди которых особо хотелось бы выделить важную тенденцию, согласно которой большинство известных авторитетных религиозных суждений и фате по поводу операций смертников имеет избирательный и ситуативный характер. Необходимо заметить, что многие из авторитетных ученых, занимающих самые высокие посты в официальных религиозных структурах, как правило, не склонны к однозначной и категоричной оценке подобных акций, но выносят вердикт, учитывая ситуацию и обстоятельства конкретной страны. При этом берутся во внимание военные и тактические возможности сопротивления мусульман перед лицом агрессора, преследуемые цели и намерения исполнителя атаки, характер объекта покушения (военная или гражданская цель), возможная польза или вред, которую может принести такая тактика исламу и мусульманам и т. п. Представленная картина усложняется, если принять во внимание, что в зависимости от изменения ситуации в зоне военного конфликта тот или иной ученый может уточнять и существенно корректировать свою позицию, откликаясь на последние события. В пример можно привести позицию ректора университета Аль-Азхар шейха Мухаммада Сайида ат-Тантауи (см. ниже).
Фатвы и официальные выступления мусульманских богословов с осуждением тактики терроризма смертников также, как правило, ситуативны, привязаны к месту и времени конкретной террористической операции и едва ли претендуют на универсальный характер. Существуют лишь единицы подробных и развернутых фатв, объявляющих атаки террористов-смертников незаконными в принципе и при любых условиях. И если судить по их количеству о численности бескомпромиссных противников мученических операций, то можно констатировать, что к настоящему времени они существенно проигрывают своим оппонентам.
Всплеск осуждений акций с применением террористов-смертников со стороны мусульманской богословской среды был заметен сразу после атак 11 сентября 2001 года в США. В то время практически все авторитетные улемы, кто пожелал выступить по этому поводу, заклеймили действия террористов-«камикадзе» как грубо нарушающие предписания ислама. После взрывов смертников в лондонском метро 7 июля 2005 года Собрание британских мусульман (British Muslim Forum), объединяющее в себе около 500 духовных лиц ислама и 300 британских мечетей, обнародовало специальную фатву, осуждающую действия террористов. В ней говорится, что «самоубийственные взрывы, которые убили и ранили невинных людей в Лондоне, — это харам,[289] строго запрещенное в исламе, и те, кто совершил эти варварские акты в Лондоне, — преступники, а не мученики» [290]. Верховный муфтий Саудовской Аравии шейх Абд уль-Азиз Аль аш-Шейх, известный как бескомпромиссный противник атак смертников, также строго осудил действия террористов. Почти двумя годами ранее (12 мая 2003 г.) в самой Саудовской Аравии накануне визита госсекретаря США Колина Пауэлла была проведена крупнейшая террористическая операция. В престижном жилом квартале Эр-Рияда, где проживают иностранцы, было взорвано несколько заминированных грузовых машин, управляемых террористами-смертниками, в результате чего погибли 34 человека, более сотни людей получили ранени-я[291]. После чего Совет высших улемов Королевства издал фатву, в которой особо подчеркивалась недопустимость нападения на тех, кто находится под защитой мусульман (иностранных граждан). Под документом поставили подписи 17 улемов во главе с шейхом Абд уль-Азиз Аль аш-Шейхом. Той же позиции придерживается авторитетнейший саудовский богослов шейх Мухаммад ибн Салих аль-Усеймин. В данной им фатве на вопрос об операциях бомбистов-смертников, опубликованной под заголовком «Нападение на врага, взрывая себя в машине», утверждается, что тот, кто совершил такую атаку, должен быть признан самоубийцей, обреченным на адские муки[292]. В своей книге, толковании сборника хадисов имама Ан-Навави «Риядус ас-Салихин» («Сады праведных»), тот же вердикт Аль-Усеймин подтвердил в отношении смертников, приводящих в действие взрывчатку, прикрепленную к собственному телу[293]. Однако столь ценные разъяснения ученого представляют собой краткие комментарии, не собранные в единую рубрику, но рассеянные в текстах разных книг.
Среди детальных и развернутых опровержений атак террористов-смертников, которые можно обнаружить в англоязычном Интернете, не считая отрывочных и кратких суждений, пока можно назвать лишь два документа. На следующий день после взрывов в Лондоне, 7 июля, исламский аналитический центр «Ихсаник интеллидженс», базирующийся в том же городе, издал «двухгодичное монографическое исследование» «Захваченный караван. Опровержение бомбингов смертников как мученических операций в стратегии современного джихада» (27 стр.)[294], ясно и недвусмысленно осуждающее практику бомбистов-смертников. Спустя несколько недель фатву похожего содержания опубликовал мусульманский ученый из Оксфорда, шейх Мухаммад Афифи аль-Акити. Аль-Акити — специалист в области исламского права малайзийского происхождения. Его религиозное постановление, озаглавленное «Защита пострадавших осуждением безрассудства в отношении убийства мирных граждан»[295], в особенности ценно тем, что выражает точку зрения ученого шафиитского мазхаба и выдержано в стиле классического мусульманского правоведения (как в области терминологии, так и методологии). Среди сочинений подобного характера на русском языке для читателя доступна чуть ли не единственная книга некоего Абу Умара аль-Газзи «Тяжкие последствия актов самоубийства и взрывов», представленная на ряде салафитских веб-сайтов русскоязычного Интернета.
Удивляет то, что самые известные и подробные фатвы как апологетического, так и осуждающего характера фактически анонимны, что не прибавляет им значимости, поскольку в исламской традиции авторитетность лица, дающего фатву, отражается на статусе самой фатвы. Чем более популярен и уважаем богослов, тем большее почтение вызывает его формально выраженное мнение. В данном случае фатвы говорят сами за себя, тогда как авторы остаются в тени. Так, автор самой известной фатвы, выступающей в поддержку атак смертников, «Исламское постановление по вопросу разрешенности мученических операций» (ее мы разберем подробно в следующем разделе главы), в тексте документа никак не обозначен. Самое первое и самое подробное опровержение этого документа, исследование «Захваченный караван», также не имеет подписей. Из источников средств массовой информации известен только один автор, который согласился дать интервью для радио АВС, это Алек Шехаде (Alek Shehadeh). Какие-либо данные об остальных авторах отсутствуют. Чуть ли не единственная книга на русском языке, дающая детальное исламское опровержение мученических операций, не сопровождается никакой информацией о титульном авторе (Абу Умаре аль-Газзи), что приближает его статус к анонимному. Редким исключением выступает фатва шейха аль-Акити.
Анонимность не помеха легитимности? Самая известная фатва в поддержку атак террористов-смертников
Далее на примере одной из наиболее известных фате рассмотрим основные аргументы, на которых строится доказательство легитимности атак террористов-смертников в соответствии с шариатом. Мы имеем в виду документ, который был опубликован и широко растиражирован в Интернете после первой операции террориста-смертника, осуществленной чеченскими боевиками в июне 2000 года. Ее исполнителем была Хава Бараева, родственница известного полевого командира Арби Бараева[296]. Начиненный взрывчаткой грузовик, управляемый 22-летней девушкой, врезался в административное здание в селении Алхан-Юрт, где располагались отряды российского ОМОНа. Вскоре после этой операции была обнародована фатва «Исламское постановление по вопросу разрешенности мученических операций» (на английском языке)[297]. Она была размещена на нескольких джихадистских вебсайтах, осуществляющих информационную и пропагандистскую поддержку чеченских муджахидов (в том числе ресурс www.azzam.com), и обратила на себя значительное внимание из-за того, что в отличие от многих других фате, представленных только в оригинале на арабском, стала доступна широкой публике из-за перевода текста на английский язык. Позже фатва была опубликована в приложении ко второму изданию книги «Защита мусульманских земель» шейха Абдуллы Аззама (вышла в свет в Великобритании в сентябре 2002 г.)[298], идеолога антисоветского джихада в Афганистане и духовного наставника основателя «Аль-Каиды» Усамы бин Ладена.
Что касается авторства, документ, несмотря на свой внушительный объем (учитывая жанр), как мы уже говорили, не имеет никаких подписей. К документу, скорее всего, приложил свою руку саудовский шейх Юсуф аль-Уяйри, радикальный ваххабитский ученый, часто награждаемый эпитетом «идеолог Аль-Каиды»[299]. Несмотря на формальное отсутствие автора, фатва получила широкое распространение в Интернете и приобрела огромную популярность, не вызвав сомнений в справедливости отстаиваемой в ней точки зрения в глазах радикальных исламистов и им сочувствующих. Особенность фатвы заключается в том, что она не просто выражает мнение ученого как традиционная фатва, но представляет собой подробное исследование вопроса с обильным цитированием Сунны и трудов классических ученых ислама. В таком случае авторство становится не столь важно, поскольку текст не просит довериться автору, овеянному славой и почестями, а представляет все возможные свидетельства из первичных авторитетных источников в пользу определенного мнения.
Самопожертвование Хавы Бараевой стало первой операцией террориста-смертника в регионе распространения суннитского ислама, исполнителем которой была женщина. В Палестине эру женского терроризма смертников откроет Вафа Идрис лишь в 2002 году. Между тем это уникальное обстоятельство не получило никакого освещения в документе. Полное отсутствие в фатве какой-либо оговорки о роли женщины в джихаде и условий, позволяющих ей участвовать в актах самопожертвования, указывает на то, что документ скорее всего был составлен заранее и предназначался для оправдания самой тактики терроризма смертников, когда еще не было известно, кто будет исполнителем атаки, а позднее был обнародован и привязан к конкретной операции чеченских боевиков[300]. Фатва составлена так, что может быть универсальным пособием для оправдания мученических операций где бы то ни было, хотя автор заявляет в преамбуле, что следует принципу, гласящему — «не каждая мученическая операция легитимна, так же как не каждая мученическая операция запретна», уточняя, что при определении легитимности конкретной операции необходимо учитывать целый ряд факторов (состояние врага, военная ситуация, возможные личные обстоятельства мученика и элементы самой операции)[301].
В начале документа автор оговаривает, какие формы террористических операций он включает в категорию «мученических». Их можно разделить на две категории: это разные виды бомбинга (подрыв взрывчатки, прикрепленной к телу, содержащейся в транспортном средстве или кейсе посреди скопления врагов или внутри жизненно важных объектов) и операции с высокой степенью риска (в случае, когда вооруженный муджахид врывается во вражеские казармы или область скопления врагов и расстреливает их с близкого расстояния, не имея плана для побега и не рассчитывая на его возможность). Целью как первого, так и второго вида операций объявляется уничтожение максимального количества врагов[302]. Исходя из этих объяснений, становится ясно, что автор придерживается широкой дефиниции терроризма смертников (мученических операций), включая в объем понятия и те операции, гибель исполнителя в которых не столь несомненна.
Выше мы говорили о том, что религиозная легитимация мученических операций требует разрешения двух проблем: объяснения суицидального и гомицидального аспектов. Автор фатвы практически полностью концентрируется на первой проблеме. Поэтому в ней можно найти достаточно подробное объяснение основных из возможных аргументов, доказывающих, почему действия террориста-смертника не равны самоубийству, но мы не обнаружим детальной религиозной легитимации страданий жертв среди мирного немусульманского населения. Приводимые свидетельства по этому вопросу весьма скудны, и совершенно очевидно, что автор не особо озабочен судьбой жертв «побочного ущерба». Однако мы остановимся на обоих аспектах явления терроризма смертников и вкратце рассмотрим суть аргументации по второй проблеме после подробного изучения первой.
Основные аргументы фатвы собираются вокруг доказательства нескольких центральных тезисов, которые формулируются в разных разделах текста и не связываются воедино в строго логическую систему, что обусловлено методологией мусульманского правоведения (фикх) — любая норма должна выводиться непосредственно из основополагающих текстов (Корана и Сунны) или сочинений классических мусульманских ученых. Однако мы попытаемся их сгруппировать и систематизировать определенным образом для облегчения восприятия и возможности взглянуть на общую схему аргументации в целом.
I. Суицидальный аспект
Все усердие автора в итоге нацелено на решение первейшей задачи — доказательства того положения, что в исламе нет абсолютного запрета на самоубийство. Основную, формулируемую на протяжении всего текста идею можно выразить так: действия человека, напрямую ведущие к собственной смерти, могут не расцениваться как самоубийство, если их целью является причинение ущерба врагам мусульман и в их основе лежат «чистые» мотивы, соответствующие исламу (желание исполнить волю Аллаха, принести своей жертвой пользу мусульманской общине и стать мучеником). Для доказательства разницы между самоубийством и действиями террориста-смертника приводится множество свидетельств из Сунны и наследия средневековых ученых ислама, из которых конструируются аргументы в основном путем логической аналогии. Эти свидетельства вместе с прилагающимися к ним выводами можно разделить на несколько пунктов. Первый пункт единственный, который прямо ссылается на Коран.
1. Торговая сделка между Аллахом и воином джихада. В самом начале исследования приводятся цитаты из Корана, очень популярные среди сторонников мученических операций. В величественном тоне они уподобляют джихад торговой сделке, в которой душа муджахида продается Богу в обмен на счастье в раю.