«Мученические операции» и особенности процедуры религиозно-правовой оценки в исламе
В связи с развитием технической оснащенности средств вооружения и трансформацией методов ведения военных и полувоенных действий партизанского характера во второй половине XX века мусульманский мир столкнулся с новым явлением, не имеющим аналогов в истории раннего и классического ислама. Террористические атаки, осуществляемые смертниками, в большинстве случаев взрывающими себя вместе с живой силой противника, в стане их организаторов и сторонников получили наименование «мученических операций» (алъ-амалиййат аль-истишхадиййа). Со времени внедрения этой практики в качестве одного из ведущих тактических средств палестинскими группировками (с середины 1990-х) операции террористов-смертников стали темой активного обсуждения среди мусульман.
Общественная поддержка, мнение мусульманской улицы — безусловно важнейший фактор, который учитывали с самого начала и принимают во внимание сейчас организаторы и спонсоры террористических кампаний, состоящих из атак смертников. Высокий рейтинг популярности может воодушевить повстанческие силы, увеличить приток рекрутов-исполнителей и подтолкнуть к организации большего количества атак при наличии оперативных возможностей, отсутствие же существенной поддержки со стороны родного для террористов населения может изолировать радикальные группировки и привести к ослаблению их влияния. В Палестине общественная поддержка атак террористов-смертников в разные годы существенно колебалась, при этом оставаясь стабильно высокой (около 20 %) и достигнув однажды рекордного пика в 74,5 % (в октябре 2003-го)[276]. Популярность тактики на землях Палестины позволила ей просуществовать чуть ли не полтора десятка лет. В большинстве других мусульманских стран статистические данные гораздо ниже, но также показывают наличие одобрительных общественных настроений в определенной части общества (в среднем от около 10 % до около 20–30 %, по данным на 2007 год)[277]. Общественное мнение во многом складывается стихийно, эмоционально откликаясь на события, травмирующие коллективное национальное и религиозное самосознание. С тех пор как тактика терроризма смертников получила широкое распространение, часть населения мусульманской страны, втянутой в военный конфликт или оккупированной иностранными войсками, может быть склонна к оценке атак террористов-смертников как крайней, но вынужденной меры угнетаемых мусульман, ведущих оборонительный джихад.
С другой стороны, в любом обществе есть выразители авторитетного мнения, оказывающие значительное влияние на умонастроения масс. В арабо-мусульманской культуре такими выразителями авторитетного мнения традиционно выступают ученые-богословы, или улемы (от араб, уляма, ед.ч. алим}, в частности, правоведы-фикити, знатоки религиозного права и муфтии, дающие авторитетные заключения по религиозным вопросам. В странах ислама на ученых лежит обязанность выяснения разрешенности или же запретности тех или иных действий в соответствии с правовыми и этическими нормами шариата, в особенности это касается введения новых обычаев, оценки различных видов поведения, поступков. Без санкции религиозной власти мусульманин, заботящийся о благочестии, не может принять сомнительное нововведение, поскольку в потенциале оно способно привести ко греху и повлиять на судьбу его души после смерти. Для обозначения греховного новшества в исламском правоведении существует специальный термин «недозволенное нововведение» (бида).
При возникновении сомнения относительно религиозной и правовой оценки какого-либо поступка или явления обычной практикой для средневекового мусульманского общества было обращение за авторитетным мнением к знатоку мусульманского права. Это мнение, выраженное устно или оформленное письменно, именовалось фатва, а ученый, дающий ответ, выступал в роли муфтия.[278] Ученым раннего ислама до окончательного формирования классического шариата, приходилось проводить гигантскую работу по разработке религиозноправовых норм, интерпретируя первичные источники ислама, Коран и Сунну. Эти ученые получили название муджтахидов, тех, кто занимается иджтихадом. Иджтихад (букв. усердие, старание) [279] означает процедуру самостоятельного извлечения новых правил и практических предписаний из первичных источников ислама (Корана и Сунны) с помощью набора определенных методов. Этим ученым принадлежит заслуга превращения раннего ислама из разрозненных предписаний и свидетельств о жизни пророка Мухаммада в целостную систему религиозно-правовых норм, которую мы сейчас знаем как шариат. Эпоха иджтихада для суннитов закончилась к тому времени, когда сложились четыре школы (ед. ч. мазхаб) мусульманского права, основанные великими имамами Абу Ханпфой, Маликом, аш-Шафии и Ибн Ханбалем. В исламе есть нормативное предписание следовать за другими людьми, обладающими большими знаниями, нежели вы сами. Впоследствии этот принцип трансформировался в традицию следования одному из мазхабов, выражаемый термином «таклид» — подражание, следование. Представители традиционного ислама до сих пор строго придерживаются этого принципа, поскольку для того, чтобы следовать по прямому пути, необходим твердый ориентир. Учения мазхабов дают этот ориентир, они представляют собой авторитетную, проверенную веками интерпретацию священных текстов мусульман по всевозможнейшим вопросам, по которым в них нельзя найти готовых и однозначных ответов, от религиозно-ритуальных норм до житейско-бытовых ситуаций.
Впоследствии наследники традиций великих имамов, ученые последующих поколений, принадлежащие к разным мазхабам, издавали фатвы уже на основе авторитетных постановлений основателей маз-хабов и их учеников без обращения к первичным текстам (Корану и Сунне). Они уже не признавались муджтахидами, теми, кто мог самостоятельно и свободно трактовать основополагающие доктрины или частные вопросы ислама, на которые уже был дан ответ основателей-эпонимов правовых школ. Но это не означает, что их труд был значительно проще. Если на вопрос уже имелся однозначный ответ муджтахидов школы, тогда это мнение просто передавалось в новой фатве. Но вопросы, с которыми обращались к муфтиям, могли быть решаемы по-разному классическими представителями одной и той же школы, и тогда приходилось проводить целое критическое исследование текстов своих авторитетных предшественников и разработанную ими же методологию, предназначенную для интерпретации первичных текстов ислама, применять по отношению к текстам основателей мазхабов. К тому же с течением времени периодически возникала необходимость исламского осмысления принципиально новых явлений в общественной жизни, не знакомых предыдущим поколениям, что уже приближало деятельность муфтия к труду муджтахида, если даже формально он и не претендовал на подобный статус[280].
Новая тактика повстанческих и военизированных исламистских группировок, получившая от западных светских ученых имя «атак смертников», — как раз такое явление, прямых прецедентов которому невозможно обнаружить в трудах классиков правовых школ. Поэтому вопрос, соответствуют ли они исламу, предписаниям шариата и мусульманским правовым нормам ведения войны, требует иджтихада. Очевидно, что роль знатоков ислама и выразителей авторитетных суждений в оценке этого явления и формировании соответствующего восприятия его обществом мусульман становится незаменимой.
Раскол среди ученых ислама
Ислам в отличие от христианства не имеет институтов, которые могли бы претендовать на высшую религиозную власть и хранителя правильной трактовки религиозных истин (ортодоксии). В Православной церкви высшей религиозной властью обладают патриарх и Вселенские соборы, на которых принимаются коллективные решения собранием высших иерархов Церкви. У христиан-католиков единоличной властью и непогрешимым авторитетом обладает глава Церкви — Папа. Ислам не имеет церковной организации. Строго говоря, в нем нет и духовенства в силу простоты культа и отрицания возможности посредников между человеком и Богом. Роль духовенства выполняют люди знания, ученые, представляющие собой знатоков ислама, его вероучения, истории, культовых, нравственных и религиозно-правовых предписаний, в совокупности именуемых шариатом — правильным путем, который ведет к истине и спасению. Расхождение между учеными — естественное явление в исламе, поскольку ни один из них не может претендовать на выражение абсолютной истины. Абсолютным авторитетом обладает лишь Коран, священное писание мусульман, второй источник веры ислама — Сунна, священное предание ислама (при этом следует иметь в виду, что Сунна в отдельных своих частях настолько авторитетна, насколько достоверна, а по поводу достоверности отдельных хадисов могут иметь место споры)[281]. Ислам позволяет сосуществовать разным религиозно-правовым трактовкам частных проблем, не говоря уже о том, что даже расхождение в трактовке догматов вероучения не дает достаточного основания для отлучения от ислама[282].
Вопрос об акциях самопожертвования террористов-смертников, как и следовало ожидать, вызвал существенные расхождения среди ученых в мусульманском мире. Поскольку в исламе не имеется церковной организации и высших религиозных властей, которые могли бы выработать обязательное для всех верующих постановление по конкретному вопросу, вполне естественно, что вердикты богословов разделились. Они составили весьма широкий спектр мнений, среди которых есть как обвинительные, так и апологетические религиозные постановления. Было бы несправедливо объяснять этот раскол лишь политической конъюнктурой, поскольку, во-первых, как мы выяснили ранее, вопрос требует самостоятельного иджтихада, поэтому расхождения в индивидуальных ответах естественны, и, во-вторых, уважающий себя ученый окончательное решение принимает лишь на основе глубокого внутреннего убеждения.
Богословско-правовое обсуждение допустимости или запретности акций террористов-смертников в исламе концентрируется на двух основных аспектах этого явления:
I. Обязательная гибель исполнителя атаки, которую он осуществляет собственными же действиями, или иначе, суицидальный аспект. Именно эта сторона мученической операции способна вызывать наибольшие сомнения в ее религиозной легитимности в глазах обычных мусульман и самого исполнителя атаки, поскольку в исламе существует строгий запрет на самоубийство. Обычно для свидетельства об этом запрете приводятся два аята из Корана:
«О вы, которые уверовали! Не пожирайте имуществ ваших между собой попусту, если это только не торговля по взаимному согласию между вами. И не убивайте самих себя…» (Коран, 4:29)[283].
«Делайте пожертвования на пути Аллаха и не обрекайте себя на гибель. И творите добро, поскольку Аллах любит творящих добро!» (Коран, 2:195)[284].
Правда, смысл второго аята не столь очевиден, как может показаться, о чем мы узнаем позже при разборе фатвы, выступающей в защиту атак террористов-смертников. Но возможность разной трактовки аятов не способна внести сомнение в наличие самого запрета на самоубийство, поскольку краткие свидетельства, извлеченные из Корана, получают ясное подтверждение в достоверных хадисах. В предании, переданном самыми авторитетными собирателями хадисов аль-Бухари и Муслимом, можно найти описания тех мучений, которые претерпевают самоубийцы в аду после своей нечестивой смерти. К примеру: «Тот, кто (намеренно) бросится с горы и погубит себя, будет все время лететь вниз в (пламени) ада (куда он будет помещен) навечно; тот, кто (намеренно) выпьет яд и погубит себя, будет держать в руке этот яд и все время пить его в (пламени) ада (куда он будет помещен) навечно; тот, кто убьет себя железом, будет держать это железо в руке, поражая им себя в живот в (пламени) ада (куда он будет помещен) навечно»[285].
Отсюда попытка любого теоретика, пытающегося найти неоспоримые доказательства шариатской легальности акций террористов-смертников, превращается прежде всего в задачу нахождения обходных путей мимо запрета на самоубийство. Противники террористических актов с применением смертников настаивают на абсолютном характере запрета, тогда как сторонники ищут всяческие аргументы для доказательства его относительности, зависимости от субъективных намерений и объективных обстоятельств, позволяющих рассматривать атаку террориста-смертника как разрешенную исламом тактику. Для этих целей атака смертника вписывается в контекст исламского культа мученичества, связанного с учением о джихаде. Террорист, взрывающий себя в толпе врагов, объявляется мучеником (шахид), жертвующим самым ценным, что у него есть, собственной жизнью, ради победы мусульман и процветания ислама. Для доказательства легитимности атак смертников приводятся многочисленные выдержки из Корана и Сунны, восхваляющие стойкость воинов джихада (муджахидун, ед. ч. муджахид), ведущих борьбу на пути Аллаха, их готовность не только убивать врага, но и быть убитыми. Согласно исламскому вероучению, шахиды в зависимости от их достоинств получают различную степень вознаграждения в раю. Сторонники мученических операций считают, что их исполнители идут на самый высокий риск и самую большую жертву во имя ислама и потому приобретают высшую награду.
Таким образом, если выделить две совершенно полярные точки зрения, то перед мусульманином возникает весьма нелегкая дилемма: либо признать мученические операции высшей формой джихада, награждаемой рангом первого среди всех шахидов в раю, либо запрещенным исламом самоубийством, наказуемым вечными мучениями в аду.
II. Второй аспект связан с целью атаки — убийством других людей. Его можно обозначить как гомицидальный[286]. Обсуждение этого аспекта требует ответа на вопрос, допустимо ли с точки зрения шариата убивать тех людей, которые террористы определяют как объект своего покушения? Здесь ученые могут расходиться в мнении в отношении разных категорий объектов: гражданские и военные цели.
В случае вооруженной силы противника или же объекта, представляющего его военную инфраструктуру, даже многие из респектабельных и широко признанных знатоков ислама могут признать такой вид атаки соответствующей шариату. В связи с этим хотелось бы привести любопытный пример, связанный с единственной в своем роде книгой, представляющей развернутое исламское опровержение терроризма в целом. В качестве частного вопроса в ней рассматриваются и атаки смертников. Это сборник статей «Ислам о терроре и акциях террористов-смертников» (переведен на русский язык), составленный турецкими богословами и мусульманскими мыслителями, выражающими мнение традиционного ислама. При прочтении одной из статей этого сборника, написанной доктором богословия, профессором Хикметом Юджеоглу, неискушенный читатель может быть удивлен тем, что, отвергая любые покушения террористов на гражданское население, автор квалифицирует атаку бомбиста-смертника против вооруженной силы противника правомочным видом атаки в условиях войны (джихада), если она не нарушает исламские правовые нормы[287].
Другая часть ученых считает легитимной целью не только военный, но и гражданский объект, оправдывая действия террористов вынужденными обстоятельствами или же приравнивая гражданское население к военному контингенту (в первую очередь это касается арабо-израильского конфликта в Палестине). Третьи полностью запрещают любые акции террористов-смертников по причине нелегитимности как объекта покушения, так и характера самой акции, которая открыто провозглашается самоубийством.