— Значит, не откроешь?
— Права не имею, — твердо сказал Генка. — Скит женский, нельзя сюда лицам мужского пола.
— А ты при них евнух, что ли? — заржали снаружи.
— Оскорблять будете — полицию вызову! — сердито крикнул бородач, а Колян одобрительно показал ему большой палец.
— Ладно, отец, не психуй, — раздалось примирительно из-за ворот. — Но, если обманул — накажем.
— Накажут они… — проворчал Гена.
И добавил уже шепотом:
— И куда я вас дену?
Воровато оглянувшись, показал рукой на пластиковые трубы, сваленные у стены:
— Берите их и тащите к моей подсобке. Сестры спросят — скажем, сантехники из Нарвы.
* * *
Подсобка Гены напоминала мастерскую из передачи «Разрушители легенд». Сверлильный и токарный станки, электронные тестеры, стойка Wurt с разнообразными гаечками и винтиками в аккуратных пластиковых контейнерах, а главное — чистота. Не было здесь ни ящиков со старыми болтами «про запас», ни мотков ржавой проволоки, ни старых календарей с выцветшими красотками на стенах. Инструменты висели на специальном стенде, причем контур каждого ключа или молотка был прорисован на синей панели с крючочками, так, что, сняв что-нибудь из этого богатства со стены, ты понимал, что нарушил вселенский порядок. Пустой контур с укоризной смотрел на тебя и требовал восстановить status quo. Сосновая мебель из ИКЕА — стол, пара стульев, кровать и шкаф, бесстрашно сияла светлым лаком, не боясь пострадать от грязных рук или засаленной спецовки. Легким диссонансом выглядел Николай Угодник, с недоумением взирающий на этот уголок хай-тека.
— Нельзя вам здесь задерживаться, — Гена поспешно задернул занавеску на окне. — Матушка узнает — всем плохо будет.
— Да куда уж хуже, — усмехнулся Колян. — Видел, кто нас снаружи пасет?
— Ох, не знаю, не знаю… Одно скажу — зря вы здесь появились.
Трель сотового телефона прервала их диалог. Бородач выудил из кармана ватника аппарат и, разглядев номер, встал по стойке смирно.
— Слушаю, матушка… Да, матушка… — выпученными от ужаса глазами он смотрел на своих гостей. — Сантехники из Нарвы… Так точно — без благословения… Слушаюсь.
Гена спрятал телефон в карман и обреченно махнул рукой в сторону двери:
— К себе требует. Надо идти. От нее не спрячешься.
Вышли из подсобки и, уже не таясь, двинулись к одноэтажному каменному корпусу в глубине двора. Потоптавшись на крыльце, Гена робко постучал и, стащив с головы вязаную шапку, заглянул внутрь.