— Понимаешь, что этим своим «конечно», подписался?

— Да…

— Так. Отныне, господин Фридлендер-Лейков, я — Ваш куратор. Перечень своих работ и их приоритеты согласовываете со мной в обязательном порядке. О чьих-либо попытках завязать с Вами тесное знакомство — докладывать немедленно. Ясно? Очень хорошо…

За имевшую место попытку побега Вы получаете пять лет «мягкой шараги». Выход в город только с сопровождающим, формально — Вашим ассистентом. Кто это будет, что с ним и как, об этом — позже. Знаем обо всем вышесказанном только мы двое. Остальное обсудим не сейчас, Вадим топает, похоже…

О, вот и наше медицинское светило подвалило!

— Так, мужики, все уже на столе. Пойдемте вниз, в столовую. Я в лаборатории сам не кормлюсь, и другим не разрешаю.

— И молодец, Вадик. Хотя, конечно, до чистых камер твоему заведению еще далеко.

— Пока справляемся, но вот если до боевых дел дойдет, то…

— Даже не думай. Для этого Чумной форт есть. В заливе.

— Да, шучу я, Василий Александрович.

— Слава Богу, а то уж я грешным делом испугаться собрался.

— Ладно, пойдемте уже, иначе согреется все. Дядя Фрид, а почему такая мина кислая? По чуть-чуть ведь не возбраняется?

— Вадик, не наезжай. Просто «товарищ Фридлендер до сих пор сомнэвается, что ми с члэнами ЦК посовещались, и рэшили его нэ расстрэливать. Пока…» Но прежде чем мы по такому радостному поводу остограмимся, кратенько доложу о том, зачем я к вам притопал в столь позднюю пору.

Петрович прислал телеграммку. В ней он, словно в задницу тарантулом укушенный, требует, чтобы я послезавтра обеспечил наличие господина Лейкова на первом заседании комиссии адмирала Пилкина. Поскольку сам «наш Нельсон», по понятным причинам, на это толковище не успевает. Речь там пойдет о перспективах развития флотского минно-торпедного оружия. Тебе, Вадим, тоже надо обязательно поприсутствовать.

Задача там вам ставится очень простая: сидеть, слушать и запоминать. Протоколы — протоколами, но кто чего стоит, можно понять, только оценив логику и аргументацию. Сами в дебаты не встревайте, в этом нет никакой необходимости пока. Главное, чтобы наш Петрович смог потом представлять этот Великий народный хурал так, как будто лично сидел за столом президиума.

С этим все всем понятно? Ну, тогда — вперед, и с песнями…

Кстати, соседка твоя зла не держит, — уже спускаясь по лестнице, Балк заговорщески подмигнул Фриду, — Все мучается вопросом бедняжка: ты башкой своей неразумной у Игоревича о кафельный угол саданулся, или каким другим местом?

Вадюша, а не расскажешь ли ты нам поподробнее, как Его германское Величество пользовал? И что бедному, доверчивому Михаилу наболтал? Он вторую неделю ходит, как в воду опущеный. Хотя с юной пассией своей и не ругался, скорее наоборот, если по роману в телеграммах судить.