Александр сжал зубы.

– Долопы готовы последовать за ними.

– Эвмен, – слабым голосом позвал Александр, – ближе...

Кардиец наклонился к царю. Тот слабой рукой сгреб его за хитон, притянул лицо к своему.

– Эвмен... Бросай все и скачи в Эпир... Это ловушка, Эвмен... И мы в нее угодили... Я угодил... Воистину... если боги хотят наказать... Они лишают разума... Предупреди Эакида... Он был прав насчет афинян... Он всегда прав... Предупреди его... Спаси... Моего сына... И Клеопатру...

– Я клянусь тебе, царь, что отдам за них свою жизнь.

Эвмен отступил в сторону. Приблизился Кратер.

– Что нам делать, государь?

– Идти... в Гераклею... Только там, за стенами... Спасение... Станем отступать... Ударят в спину...

Кратер кивнул.

Эвмен кликнул трех человек из числа македонян, тех, кого хорошо знал и доверял.

– Неандр, ты тоже со мной.

Друг Андроклида, хорошо державшийся на лошади, состоял теперь в рядах "друзей", которых Александру недоставало.

Услышав волю царя, долопы и хаоны принялись кричать, что дальше не пойдут.

– А я не отступлю! – рявкнул Полисперхонт.

– И я! – шагнул вперед Кратер.

– Вернетесь, Эакид вам снимет головы! – добавил князь Тимфеи, – за то, что вы бросили своего царя.

Молоссы кидали друг на друга многозначительные взгляды, мялись, но все же высказались за продолжение похода. Хаоны пошумели и тоже решили остаться. Пока. Долопы ушли.

Эвмен, обогнав их, во весь опор мчался в Эпир.

Войско продолжило свой путь и вошло в Гераклею. Воинов противника там действительно не было. Через два дня все высоты вокруг города заняли агриане. Среди них было немало тех, кто побывал в бесславном походе на восток. Их князья по-прежнему блюли союзнический договор с тем царем, что сидел в Пелле.