Союзники, так же, как и персы, не могли возобновить сражение. Два дня эллины собирали по окрестностям дрова для погребальных костров. Похоронив павших, Антигон скомандовал отступление в Адану.

Атизий, который должен был охранять лагерь и обоз, напуганный рассказом Бесса, бежал вместе с ним.

Шахиншах подошел к Адане только через пять дней после занятия города Антигоном. Войско его было голодно и измучено.

День персы стояли на противоположном городу берегу реки. Войско их таяло на глазах: воины разбегались кто куда, угроза расправы не могла их удержать.

Наконец, разведка донесла, что эллины ушли. Антигон решил вернуться в Тарс.

Шахиншах занял Адану. Его наложниц эллины не тронули (ну, почти), все они дожидались господина к вящей радости того. Обоз, конечно, был разграблен, но это не помешало Дарайаваушу издать указ, возвещавший о победе персов и изгнании яванов из Киликии.

То, что Тарс, куда ушел Антигон – тоже Киликия, решили умолчать. Набарзан быстро оправился от раны и инструктировал гонцов, которые должны были принести в Вавилон и все шахры весть о великой победе. Хазарапатиша объявил, что цель похода достигнута.

– Вернемся в следующем году, – уверял шахиншаха Набарзан, – вот увидишь, великий государь, яваны к тому времени передерутся между собой. Это стадо баранов крепко бьется рогами, но без пастуха разбредется на все четыре стороны.

Дарайявауш слушал отстраненно, опустив веки. Он очень устал и мечтал лишь о возвращении в Вавилон. Ему хотелось как можно скорее оказаться в успокаивающей прохладе тенистого сада, за которым он так любил ухаживать. Сейчас шахиншаху не думалось ни о чем, даже о наказании предателя Бесса, захватившего его жену и мать и, загоняя коней, мчавшегося на восток.

Великий шах еще не знал, что именно в день Аданы на глиняных ногах титана, попиравшего огромное пространство от Египта до гор Гиндукуш, появилась первая, неумолимо расширяющаяся трещина.

В день битвы Птолемей стоял под стенами Саламина во главе вдвое увеличившегося войска (за счет ополчений западной части острова) и строил большой таран, готовясь к штурму.

Богам было угодно, чтобы первой достигла Саламина весть о "победе" персов в эллинском изложении. Аристомен и Фитагор Никакой, поняв, что помощи не будет, открыли ворота и сложили оружие, сдав и город и флот в тридцать триер. Лагид в одночасье оказался властелином Кипра, толком даже меча не обнажив.

– Я же говорил тебе, господин, боги тебя любят, – скучным голосом, словно излагая прописную истину бестолковому ученику, заявил Фратаферн.

– Знать бы еще, кто именно, – рассеянно пробормотал Птолемей, – а то разорюсь на жертвах, если всем сразу...

Чуть позже набарзанова пропаганда добралась до ушей стоящего в Сохах Адземилькара. Царь Тира еще раньше получил приказ шахиншаха идти в Саламин, но замешкался из-за внезапно налетевшего шторма, а потом было уже поздно. Адземилькар попытался блокировать город с моря, но для полноценной осады недоставало войск, а эллины не давали высадиться на берег даже для того, чтобы воды набрать. В конце концов, потоптавшись на месте до осенних штормов, финикийцы ушли в Тир.

Антигон в Тарсе задержался. Рана на бедре воспалилась и едва не возвела стратега-автократора на погребальный костер. Спас его, как и после Граника, врач Филипп-акарнанец. Антигон встал на ноги в конце боэдромиона. К этому моменту остатки персидской рати уже ушли из Киликии, а у эллинов и македонян день ото дня ухудшались отношения с местными, которых истинные победители при Адане беззастенчиво грабили. В конце концов, и Одноглазому пришлось убираться восвояси. За время пока Антигон валялся в постели в сатрапской резиденции, ни сам он, и никто от его имени не посылал на Кипр гонцов к Птолемею. Пердикка, заправлявший всем в дни болезни и беспамятства Антигона, посчитал, что ему не о чем разговаривать с Птолемеем (а тот писал письма, предлагая помощь и согласование дальнейших дел). Почему? Может, был обижен. За то, что Птолемей помощь предлагал тоном, словно он независимый правитель, договаривающийся с союзником. Или за то, что хилиарх не явился к Адане. А может быть все дело в том, что он, Пердикка, припомнив, как его отодвинули после Граника, посчитал: "Лагид не нужен". Кто знает...

В середине осени союзники, совершенно к тому дню рассорившись с киликийцами, двинулись домой. Все тем же путем, которым пришли. В Сарды войско вернулось уже в разгар зимы. К радости жен, детей и матерей. К бездне забот и проблем.

Величественный в своем трагизме и героике, поход эллинов на восток закончился.