Слай улыбнулась:
— Корпорации удовлетворены… если это правильное слово, — пояснила она. — Снова идет игра по правилам. Все получили результаты исследований «Яматецу». Нет никого, кто оказался бы в критическом состоянии. Сейчас незачем вести войну.
— Война корпораций закончилась? — настаивал Коршун.
— Закончилась, — уверила его Слай. — Я уже говорила, что сейчас это никому не выгодно. Все работают, как обычно. — Она усмехнулась. — Не сомневаюсь, все попытаются усовершенствовать технологию. Но все начнут с одной точки, ни у кого не будет преимущества. — Она пожала плечами. — Наверное, снова будет восстановлена конвенция «Цюрих-Орбитал», с некоторыми изменениями, и Корпоративный суд приобретет прежнее влияние.
— Правительство Сиу чистит конюшню, — вставила Мэри. — Я кое-что слышала, когда ходила за виски. Они закрывают ОВР, и…
Дверь номера слетела с петель. В ушах у Слай еще звенело от взрыва, когда она увидела человека, стоявшего в дверном проеме, его массивную фигуру в тяжелой броне, в большом шлеме, закрывающем голову. Прозрачный лицевой щиток был опущен, но она ясно видела лицо.
Лезвие Ножа.
Слай схватила револьвер. Краем глаза она видела, как Мэри бросилась под ненадежное прикрытие одной из кроватей. Коршун не прятался — он тянулся к своей снайперской винтовке.
Лезвие Ножа поднял свою штурмовую винтовку, нажал на курок и выпустил короткую очередь. Коршун вскрикнул: пули впились в его тело — и от удара скатился с кровати. Все еще вцепившись в свое ружье, он рухнул на пол лицом вниз, недвижимый среди быстро расплывающейся лужи крови.
Слай вскинула пистолет и дважды выстрелила. Пули звякнули о тяжелую броню, не причинив нападающему никакого вреда.
— Проклятая стерва! — заорал он. — Это все твоя дерьмовая работа! — Лезвие перевел ствол винтовки на Слай.
Она беспомощно глядела на дуло. Ну надо же! Как нелепо! Казалось, время почти прекратило свой ход и все происходит как в замедленной съемке. Инстинктивно Слай попыталась броситься в сторону. Ощутила напряжение мышц, почувствовала, как переносится вес тела, пока она кренится вправо. Слишком поздно, слишком медленно. Только мысль бешено работала. Слай видела, как палец индейского раннера белеет от напряжения, нажимая на курок. «Мне крышка», — подумала Слай, и тут услышала собственный крик — голос был слишком громким и низким, как с медленно движущейся магнитной ленты:
Грохнул выстрел.
Слай видела, как на груди раннера медленно-медленно появилась вмятина от удара, видела, как в месте попадания вспыхнул огненный шар, как разваливается грудь, прожигаемая насквозь. Видела, как из спины вылетает огромный кусок крови и плоти вперемешку с горящим, расплавленным металлом.
Винтовка раннера вскинулась вверх, и в агонии он судорожно нажал на курок. Длинная очередь вонзилась в потолок. Отдача нарушила равновесие Лезвия Ножа, и он упал — медленно, тяжело, как подрубленное дерево.
Слай все еще падала со стула на правый бок и уже не могла остановиться. Все еще как в замедленном кино, она увидела Коршуна. Он как-то умудрился приподняться на локтях и выстрелить. Он глядел на поверженного раннера — открыв рот, с глазами, полными боли, и лицом, бледным от болевого шока и потери крови. Слай видела, как парень снова тяжело рухнул на пол.
Слай сильно ударилась об пол, у нее перехватило дыхание, и время снова пошло в обычном темпе.
Задыхаясь, она заставила себя встать на ноги. Комната была похожа на бойню. В воздухе плыл сладкий, тошнотворный запах крови, вонь испражнений, бездымного пороха, горячего металла.
Из-за кровати показалась голова Мэри. Взглянув на то, что осталось от Лезвия Ножа, девушка побледнела.