Коршун присел рядом со Слай, протянул руку и коснулся ее лба. Лоб женщины-раннера был холодным, но не ледяным. В ее теле не чувствовалось никакого напряжения. Но Коршун не знал, хорошо это или плохо.

Мэри вышла на середину комнаты, уже напевая сквозь зубы спокойную, неторопливую песню, и начала ритмично подергиваться в каком-то странном танце. Коршун смотрел на нее во все глаза, стараясь запомнить эти новые для него, необычные движения.

Его глаза из плоти и крови не видели ничего особенного. Но своими странными, колдовскими чувствами, о существовании которых он раньше не подозревал, Коршун ощущал, что надвигается нечто. Он чувствовал поток энергии — сначала этот поток исходил от Мэри, но потом сместился, и казалось, энергия втекает извне — быть может, из здания или из земли, на которой оно стоит. Этот поток образовал вокруг девушки крутящийся вихрь, невидимый для обычных пяти чувств, но ясно различимый для Коршуна.

Песня Мэри изменилась — в ней теперь можно было разобрать слова. Слова не из английского языка или городского сленга, но кое-что Коршун понимал.

«Хранитель сердца и дома, — пела Мэри, — духовный покровитель, защити нас сейчас! Приди к нам, великий, спаси своих детей!» — Она взглянула на дверь.

Вихрь изменился — он сгустился и принял почти человеческий облик. Все еще невидимый, все еще неслышимый, но уже легко ощущаемый вихрь. Этот призрак вышел через закрытую дверь в помещение бара.

Мэри кончила петь, ее плечи устало опустились. Стирая ладонью капельки пота со лба, она спокойно сказала:

— Помощь как раз вовремя, но пришельцев прибыло. И у них тоже есть шаман.

— Дьявол, что же нам делать? — Коршун выхватил пистолет и нервно принялся то ставить его на предохранитель то снимать.

— Надо уходить, конечно, — ответила Мэри.

— Но как? Выходить туда? — Он показал на дверь в бар.

Не отвечая, Мэри подошла к стене кладовой и провела по ней рукой. Коршун не понял, что она сделала, но кусок казавшейся сплошной стены внезапно повернулся — небольшая потайная дверь вела в темноту.

— Куда мы попадем?

— В чулан, а там есть другой выход, в переулок. — Она кивнула на дверь, ведущую в бар. — Пусть себе штурмуют, нас уже не будет.

Коршун нерешительно глянул на Слай. Казалось, та была совершенно спокойна, как будто спала или вообще умерла. На мгновение Коршуна охватила паника, но он увидел, что грудь Слай медленно поднимается и опускается в спокойном, ровном ритме.

— Нет, — сказал он, — я дам ей возможность сделать свой собственный выстрел. Я должен это сделать.

— Даже если это погубит нас?

Он не отвечал — не мог ответить.

— А что, если кто-нибудь ворвется с другой стороны? — настаивала Мэри. — Дверь в переулок не замаскирована. Они могут попробовать атаковать нас с тыла.

Наконец Коршун понял, что он может сделать. В последний раз сняв пистолет с предохранителя, он убедился, что патрон на месте.