Бев сложила последнюю тряпку.

– Птицы, – нарушил паузу Эдди.

– Что? – хором спросили Бев и Бен.

Эдди смотрел на Стэна.

– Ты стал выкрикивать им названия птиц?

– Возможно, – с неохотой ответил Стэн. – Или, возможно, дверь просто заклинило, а тут она наконец-то открылась.

– Хотя ты к ней не прикасался? – уточнила Бев.

Стэн пожал плечами. Не сердясь – показывая, что не знает.

– Я думаю, названия птиц тебя и спасли, – гнул свое Эдди. – Но почему? В кино ты поднимаешь крест…

– …или произносишь молитву Создателю… – добавил Бен.

– …или читаешь двадцать третий псалом, – вставила Беверли.

– Я знаю двадцать третий псалом, – сердито ответил Стэн, – но крест – это не мое. Я – иудей, помните?

Они отвернулись, смутившись, то ли из-за того, что он таким родился, то ли потому, что забыли об этом.

– Птицы, – повторил Эдди. – Господи! – Он вновь виновато глянул на Стэна, но Стэн смотрел на другую сторону улицы, на местное отделение «Бангор гидро».

– Билл скажет, что делать, – внезапно произнес Бен, словно соглашаясь с Бев и Эдди. – Спорю на что угодно. Спорю на любые деньги.

– Послушайте. – Стэн обвел их пристальным взглядом. – Это нормально. Мы можем поговорить об этом с Биллом, если хотите. Но я на этом остановлюсь. Можете называть меня хоть трусом, хоть трусохвостом, мне без разницы. Я не трус, во всяком случае, так не думаю. Но, если видишь такое, как в Водонапорной башне…

– Только псих не испугался бы, Стэн, – мягко сказала Беверли.

– Да, я испугался, но дело не в этом, – с жаром воскликнул Стэн. – Дело даже не в том, о чем я говорю. Неужели вы не видите…

Они выжидающе смотрели на него, в их глазах читалась тревога и слабая надежда, но Стэн обнаружил, что не может выразить словами свои чувства. Слова закончились. Комок чувств сформировался внутри, едва не душил его, но Стэн не мог вытолкнуть его из горла. При всем пристрастии к порядку, при всей его уверенности в себе, он все равно оставался одиннадцатилетним мальчиком, который только что окончил четвертый класс.

Он хотел сказать им, что испуг – не самое страшное. Можно бояться, что тебя собьет автомобиль, когда ты едешь на велосипеде, или, до появления вакцины Солка, что у тебя будет полиомиелит. Можно бояться этого безумца Хрущева или бояться утонуть, если заплывешь слишком далеко. Можно бояться всего этого и продолжать жить, как всегда.