***

После длительного совещания с Дебасиком, для реализации сырой нефти выбрали не близкие острова Трейнта, куда было принято возить тарань и вино, а более дальние, зато надёжные — Старые Земли, где правил вменяемый и прогрессивный молодой владыка, только заступивший после почившего отца. К сожалению, женатый.

Советник очень разумно полагал, если королю Скеру доложат, что на Гане научились использовать земляное масло как горючее средство, со спокойной жизнью можно попрощаться. Он попросту уничтожит остров. Пришлёт солдат, а когда остров будет захвачен — своих полезных людей, своего наместника со своим советником, назначит собственных старост в рыбацкие деревни и заберёт, как говорила его владычица, «место рождения». Ишь, какая хитрая штука земляное масло, не просто течёт, значит, а родится… В общем, отберут остров, куда им с Авелин тогда податься? Хорошо, положим, владычицу король тоже заберёт. Но уж он-то, старик, однозначно останется не у дел.

Что у колоритного соседа могут оказаться соответствующие королевские аппетиты и вполне средневековая совесть, Веля и сама прекрасно понимала. Они обсудили с Дебасиком возможные варианты, куда добираться ближе, где дадут дороже и, в конце концов, решили плыть в Старые Земли. При хорошей погоде можно справиться за половину смены течения.

Шхуну загрузили кожаными мешками и кувшинами с добытым за последнее время маслом, водой и припасами на время путешествия. Капитаном взяли старого пропойцу, когда-то водившего торговое судно, а теперь беспробудно пьющего в рыбацкой хижине неподалёку от леса. Это же не в королевство на рынок плыть, туда бы и сам Дебасик справился, а так далеко — нужно уметь просчитать течения и проложить маршрут. Пропойце-капитану в дорогу взяли вина, так как он без опохмела ни на что не был способен. Матросами вызвались два рыбака, утверждавшие, что уже ходили под парусом и невероятно счастливые от мысли, что отправляются в такую даль по делу государственной важности.

Дома был собран общий совет домочадцев — одно из немногих новшеств, которые успешно прижились. Для совета варился большой горшок виноградного компоту, затем Веля всех садила за стол и каждого расспрашивала, в чём нуждается его ведомство, и чем ему можно в работе помочь, если что-нибудь сделать из говна и палок. Всё, о чем говорилось на советах, Дебасик стал записывать «для истории острова». Мучаясь осознанием, что разводит бюрократию, Веля сказала ему, что эти записи называются «протоколы» и сверху на них нужно ставить номер и дату, а снизу его должность при дворе и подпись.

Первой слово взяла владычица и предложила за старшего над добычей масла оставить лакея Фобоса, а во дворце — кухарку Селену, строго-настрого приказав следить за чистотой и больше вшей не допускать. Советник настаивал кухарку взять с собой, но Веля апеллировала, что у той на иждивении дети. Дебасик стал на это сердиться и говорить, что дети есть у всех и это не повод не выполнять свой долг, а не можешь при дворе владычицы работать — на твоё место всегда найдут другую кухарку. Кухарка покраснела, как варёный лобстер и, не спрашивая слова, стала кричать, что она хоть сейчас готова плыть на край света и варить кашу на всю кодлу, но детей придётся тоже взять. Тут слово взял лакей Фобос и тоже стал кричать, чтоб его не ставили главным над колодцем, а поставили садовника, потому что у него от земляного масла все руки пупырями пошли, когда он вшей травил. А поскольку раньше руки пупырями не шли, значит пупыри от масла. Дебасик стал кричать на лакея, что масло — великий дар стихий, что он мазал им спину каждый день и кости болеть перестали, но никаких пупырей не возникло, а значит лакей врёт и невесть что брал в свои глупые руки, может, медузу. Воцарился ужасный гвалт.

Тогда Веля вставила в рот свисток и стала свистеть с переливом и стучать кулаком по столу, пока все не заткнулись.

— Ты, — она ткнула пальцем в лакея, — руками масло не берёшь, а руководишь. Начальником будешь, понял?

— Вы, — она повернулась к кухарке, — остаётесь с детьми, я вполне могу полтечения питаться таранью, как последний из моих поданных.

Она откинулась на спинку кресла очень довольная своим аскетизмом и демократичностью, но все домочадцы смотрели на неё, как на дуру, даже ругаться между собой перестали.

— Что?! — Веля подалась вперёд и развела руками.

В конце концов слова попросила горничная Таки. Она призналась, что умеет варить мучной суп с кореньями и мидиями, печь оладьи и может во время плаванья исполнять обязанности Селены, если владычица изволят одеваться сами. На том и порешили.