В глазах Никтоса медленно завихрился итер.

– Отец… – Он прочистил горло, но все равно его голос прозвучал хрипло. – Он забрал ее у меня ради моей безопасности?

Холланд кивнул, и у меня сжалось сердце.

– Он забрал эту искру и вместе с той, что оставалась в нем, поместил в род Мирелей. – Темные глаза сосредоточились на мне. – Вот что в тебе. То, что осталось от силы Эйтоса, и то, что перешло к Никтосу.

Я открыла рот, но не нашла слов. Никтос устремил на меня пораженный взгляд.

– Во мне… находится частица его? И частица его отца?

– В тебе находится экстракт его силы, – сказала Пенеллаф, и я повернула к ней голову.

– Это все равно очень странно и… неловко, – призналась я.

Пенеллаф отвернулась, изогнув губы, а потом встретилась со мной взглядом.

– Это не значит, что в тебе есть частица Никтоса или его отца, и это не делает тебя их потомком, – заверила она. Хвала богам – еще немного, и меня бы вырвало. – В тебе просто есть экстракт их силы. Это… как бы тебе объяснить? – Она наморщила лоб и взглянула на Холланда. – Это подобно тому, как бог возносит боглина. Общая кровь не делает их родственниками. Единственное, что может произойти, – экстракт… может узнавать свой источник.

– Что это значит? – спросила я.

– Это объяснить еще труднее, но мне представляется, очень похоже на то, как две души, которым предназначено быть едиными, находят друг друга. – Она снова посмотрела на Холланда, и мое сердце подскочило. – Вам обоим может быть уютнее вместе, чем с другими.

Я прислонилась к возвышению и сделала неглубокий вдох. Трудно отрицать, что с Никтосом мне гораздо уютнее, чем с кем-либо еще. И что я никогда по-настоящему не боялась его.

– Я почувствовала в себе это… тепло, когда впервые тебя увидела. Правильность. – Я повернулась к Никтосу. – Не в ту ночь в Теневом храме, а в Люкс. Я ничего не говорила, потому что не была уверена в этих ощущениях, и это казалось глупостью. Но той ночью в Люкс… мне было трудно уйти от тебя. Это казалось неправильным. Я не понимала почему. – Я повернулась к Холланду и Пенеллаф. – Это могло быть причиной?

– А я думал, дело в моем личном обаянии, – пробормотал себе под нос Никтос, и я бросила на него лукавый взгляд. – Я тоже чувствовал нечто подобное. Тепло. Правильность. Я… не знал, что это означает.

Я вытаращила глаза.

– Ты чувствовал?

Он кивнул.

– Как я уже сказала, это подобно тому, как сходятся две души, предназначенные друг для друга, – повторила Пенеллаф.

«Подобно тому, как сходятся две души». Вот почему я так сильно интересовалась Никтосом, несмотря на его намерение не исполнять сделку? Вот почему он обретал покой в моем присутствии? Могло ли это объяснить, почему меня так тянуло к нему, даже когда я считала, что должна покончить с ним? Возможно, для меня в самом начале так и было. Но теперь? Вряд ли. Теперь причина в нем – в нем самом. В его силе и уме. Его доброте, несмотря на все, что он перенес. Его верности людям – тем, о ком он заботится. В том, как он переносит необходимость убивать. Какие чувства он во мне вызывал. В том, что на кратчайшие мгновения я не была чудовищем, а была личностью. Собой. Не тем, что из меня вылепили.