– Это было долго, – заговорила Пенеллаф. – Это были очень долгие годы.

– Я участвовал, потому что знал, что так надо. Нелегко было уходить так часто и надолго, но это важнее меня. Важнее всех нас. – Холланд прислонился к колонне и поднял взгляд на Никтоса. – Я участвовал, потому что знал твоего отца. Когда он был истинным Первозданным Жизни. Я считал его другом.

Я посмотрела на Никтоса, но по его лицу ничего нельзя было понять.

– Тебе было известно, что с ним должно было случиться? – спросил он.

Холланд покачал головой.

– Нет. Арей не могут видеть судьбу Первозданных. – В его голосе прозвучало горе. – Если бы увидел, то не стоял бы сейчас здесь. Я не… не думаю, что мог бы сидеть и ничего не делать.

Я сдвинула брови.

– Ты бы вмешался? Каким бы стало наказание?

– Смерть, – ответил Никтос. – Окончательная.

Я перевела взгляд на него и содрогнулась. Во мне поднялся страх.

– Это ничего, что ты здесь?

Я ощутила, как пальцы Никтоса коснулись моих. Меня это удивило, но мягкий гул от контакта успокаивал.

– Тебе не нужно уйти?

– Арей никак не могут вмешаться в твою судьбу, – сообщила Пенеллаф. – Больше не могут.

Ее слова прозвучали как предзнаменование, и я похолодела.

– Тогда ты знаешь, зачем мы тебя позвали. Можешь сказать, почему мой отец это сделал? – спросил Никтос. – Почему вложил такую силу в смертный род, что надеялся этим достигнуть?

– Лучше спроси, что именно сделал твой отец, – возразил Холланд. – Как ты знаешь, он был истинным Первозданным Жизни. Колис не мог забрать все. Это было невозможно. В Эйтосе все еще оставались искры жизни, как и в Колисе – искры смерти. И при твоем зачатии часть этой силы перешла в тебя. Всего лишь ее проблеск, не такой мощный, как искра, оставшаяся в твоем отце, но довольно существенный.

Никтос покачал головой.

– Нет. У меня никогда не было этой способности. Я всегда был…

– Ты и не знал бы об этой искре в себе, пока не прошел Отбор. Но твой отец отобрал у тебя искру прежде, чем Колис узнал, что она у тебя есть, – объяснил Холланд. – Эйтос знал, что иначе Колис увидит в тебе еще более серьезную угрозу, которую уничтожит.