Неужели я только что отхватила хоть крошечный, но комплимент. Однако всё впечатление от него было смазано тем, что он сказал далее: — А на Земле тебе и делать нечего. У вас же там только человеки живут и магии нет.
— Но там моя мама! — в сердцах воскликнула я и, подтянув одеяло повыше, поднялась с кровати. — Она сильно больна. У неё кроме меня никого нет, а ещё она недавно перенесла сложную операция на сердце, и оно точно не выдержит, если она узнает, что я пропала…
И, вспомнив добрые глаза моей мамы, её иссохшие за время болезни руки, которыми она гладила меня по щеке, и ласковую улыбку, я едва смогла сдержать слезы.
— Я сделаю всё, о чем ты попросишь. Я буду помогать тебе, я постараюсь быть тебе во всем полезной. Но прошу, пусть не сейчас, позже, отпусти меня к ней. Или хотя бы забери её туда, где будем и мы, чтобы я могла с ней пусть изредка видеться, — я не умоляла, я просто просила мужчину, рассчитывая хоть на толику его сострадания, на то, что он сможет меня и мои просьбы понять. Хотя он ведь вырос в детском доме, не знал родительской ласки…
— Я подумаю, — был его ответ. И это не было обещанием, но у меня хотя бы появилась надежда.
— Спасибо! — подхватив какие-то черные тряпки, которые Маору для меня подготовил, я, завернувшись в одеяло, поскакала за ширму приводить себя в порядок и одеваться.
Сполоснув лицо и обмывшись, я начала облачаться в вещи, среди которых я нашла удлиненный черный халат из плотного атласа, наподобие обычного, только он был богато украшен красивой вышивкой и даже камнями. Опять же черного цвета шелковистая рубашка, видимо, с барского плеча Мао, и брючки.
Скептически оглядев всё, я начала одеваться, оставив мысли о том, как на мне это будет смотреться, и что надо было забрать то синее платьишко, что он мне купил. Но мне в тот момент совсем о вещах не думалось, а Маору бы и подавно не вспомнил о таком. А уж вспоминать о тех вещах, в которых я сюда попала, и которые он сжег, не хотелось.
Через пять минут встав перед зеркалом, я нервно поежилась — смотрелось всё это «богатство» на мне ещё хуже, чем можно было предположить. Рубашка доходила до колен, а поскольку лифчика мне, естественно, не выдали, то её тонкая ткань крайне компрометирующе облегала грудь. Мог бы спасти дело «халат», но пояса к нему я не нашла, а на пару пуговиц, которые там были, застегиваться не было смысла: по гладкой ткани рубашки халат попросту соскальзывал вниз — плечи-то у меня были узкие, в отличии от мужских! Ах, и вишенка на тортике — брюки! Они были большими и длинными, но если благодаря ширине моих бедер они хоть не сползали, то вот попытки их подвернуть заканчивались фиаско. Ткань попросту разворачивалась обратно. А ходить и наступать на брючины, спотыкаться о них мне не хотелось, поэтому брюки, «полюбовавшись» в зеркало на отражение, всё-таки пришлось снять.
— А у тебя пояса нет к этому халату? — я, придерживая его, чтобы он опять не съехал, подошла к Маору, который всё также сидел на столе и, положив к себе книгу на колени, широко зевая, читал.
— Халат? — отложив книгу, он поднял взгляд и застыл с открытым ртом. — Это… Хм-м… Это не халат. Это, Лиэна, камзол. Смотрится всё это на тебе…
— Паршиво, — закончила я фразу за него. — Знаю.
— Я хотел подобрать слово поприличнее в кои-то веки, — он поморщился, видимо, недовольный тем, что я опять фактически перебила его, хотя он просто ненадолго задумался, и я вставила одно слово. — Однако ты абсолютно права. Паршиво. Но у меня ничего меньше по размеру просто нет. А на женщину так и подавно никогда не было. Ладно. В пекло это всё. Потом о вещах подумаем. А сейчас снимай-ка ты этот камзол, всё равно ты будешь сидеть тут, пока я с призывателями буду разбираться, а потом сразу на Армадан отправимся, если мне сил хватит.
— Я потом сниму, — уклончиво ответила я, не желая расставаться с тем, что как броня оберегает остатки моей чести.
— Сейчас, — с нажимом произнес Мао и, взяв браслет со стола, повертел его между пальцами. — Мне будет неудобно его надевать — рукава длинные.
И что мне оставалось делать? Правильно, не объяснять же мне ему было, что у меня соски торчат, а молча повернуться к нему спиной и, скрипя зубами, скинуть то, что я приняла из-за его длины за «халат». Хотя это мне камзол доходил до середины икры, высокому же мужчине, наверное, до середины бедра.
Сложив руки на груди, я развернулась обратно.
— Готова?
— Знать бы ещё к чему… — я пожала плечами. — Но так-то — да.
Мужчина спрыгнул со стола и встал прямо напротив меня, зажав в ладони браслет.