Поэтому я отважно сражалась с сонливостью, минут пять, пока меня окончательно не сморило, под монотонный мелодичный речитатив заклинания.

— Вставай, Лиэна, — разбудил меня ленивый голос Мао, и я, выплывая из черноты небытия, снов я в этот раз никаких не увидела, пробормотала:

— Ну что, получилось?

— Естественно, — самодовольно произнес он. — Так что поднимайся, одевайся, и приступим к финальной части. Мне уже не терпится кому-то головы с руками поотрывать.

— Надеюсь, что не мне? — уточнила я.

— Нет. Ещё и одевать тебя безрукую-то мне просто некогда, — то ли в шутку, то ли всерьез бросил Мару и, поднявшись с кровати, ушел за ширму.

Я же осталась лежать, и никак я не могла наглядеться на свои маленькие пальчики с ноготочкам. Обычную руку, а не пушистую лапку с когтями и… я приподняла одеяло — на своё тело без меховой шубы.

Убедившись, что всё в порядке, я блаженно потянулась, откинула прядь в сторону и… обнаружила, что вторая пара ушей-то на месте осталась!

— Мао, а почему у меня всё ещё есть уши и хвост?

— Надо было оторвать? — по-деловому поинтересовался он в ответ и, выглянув из-за ширмы, одарил меня кровожадной улыбкой.

— Не-не! Лучше с ними! Я просто думала, что ты меня в человека превратишь. А я опять не пойми кто…

— Ну почему же не пойми кто. Ты… Ну да. Так и не скажешь кто ты: наполовину муриэла, наполовину человек, — Мао, вытирая руки полотенцем, показался из-за ширмы и, подойдя к письменному столу, запрыгнул на него. — Челомур? — выдвинул он предположение, на что я сразу отрицательно покачала головой. — Мурчела? — и это мне не очень понравилось, но, подумав, что он сейчас придумает что похуже, я кивнула. Пусть уж лучше будет мурчела, чем какие-нибудь чучело или чурчхела. Потом я сама придумаю своему «виду» что-нибудь более благозвучное.

— А это навсегда? Ну то, что я мурчела эта самая.

— Полагаю, что — да. Настолько твое настоящее тело… как бы это сказать простым языком, объединилось с телом муриэлы, что даже мне не под силу разорвать эти связи.

Может, потом я и придумаю способ, но он всё равно, вероятнее всего, будет для тебя… смертельным.

— То есть я навсегда останусь хвостатой и ушастой… — риторически простонала я.

— А что тебя не устраивает?

— Что меня в моем мире, на Земле, как только увидят ученые, сразу на опыты пустят.

На молекулы и атомы разберут такую диковинку!

— А мне нравится, — склонив голову, Маору внимательно оглядел меня, и я зарделась.