– Это ведь сплетни, Гарри, а я знаю, ты этого не одобряешь. Кроме того, меня заворожил вид его волосатой задницы, выглядывающей из-под рубашки.

– Надо рассказать об этом детективам.

– Ну вот еще, чтобы они всю неделю здесь околачивались, строя глазки хористкам? Ты же знаешь, как я отношусь к чужакам. Элспет, милая, убери отсюда свою любимицу. Вчера всю сцену описала.

Элспет Уинтер выглядывала из-за кулис, куда зашла вызволить из беды Нижинского. Черепаха отказывалась сидеть в коробке и регулярно порывалась убежать в поисках призрачного тепла за кулисами.

– Извините, – крикнула Элспет, схватив черепаху и запихнув ее за пазуху. – Еще один сигнал тревоги? – Вздернув голову, она прислушалась к усиливающемуся и стихающему вдали вою сирены.

– Черт побери, значит, нам опять спускаться под сцену? – недовольно спросила Коринна. – Тоска какая. Хочу другую сигарету. Не выношу «Вудиз», они горло дерут. У кого-нибудь есть «Парк драйвз» или «Кенситас»? Шарль, любовь моя, у тебя не найдется?

Курили чуть ли не все французы, занятые в постановке.

– У меня только самокрутки, – ответил Шарль. – Табак «Три монахини» или «Темная империя», выбирай.

– Нет, спасибо, не хочу, чтобы голос пропал.

– Тогда стрельни у своих кавалеров.

Коринна оттолкнула в сторону Юпитера и молодого ассистента, направившись в дальний конец сцены, туда, где стояла Элспет. Взглянув ей вслед, Гарри увидел, что она ищет электрика. И тут в глаза ему бросилось нечто необычное. Сцена была пуста, но огни рампы по-прежнему включены, а освещение зала выключено. Между тем рампа должна была быть потушена, а зрительный зал – освещен. По бокам сцены не было видно практически ничего.

– Шарль, – позвала Коринна. Ее пронзительный голос был едва слышен из-за звукоизолирующих экранов, воплощавших своды подземного царства. – Здесь никого нет. Спроси у кого-нибудь на той стороне, хорошо?

Гарри повернулся к пастушкам, но те ушли вниз, на цокольный этаж, отведенный под бомбоубежище. Он обернулся к Коринне, стоявшей у колосников, но не смог ее разглядеть. Почувствовал, как мимо прошмыгнул Шарль, и увидел в его руке незажженную сигарету. Либо он стрельнул ее для Коринны, либо решил откупиться от нее самокруткой.

Гарри заметил, что Шарль дошел до середины сцены, когда услышал какой-то треск (позже он вспомнил, что это было похоже на звук рвущейся простыни, а может, и падающей бомбы), и взглянул вверх именно в тот момент, когда огромная голубая планета оторвалась от креплений.

Он хотел закричать, но слова застряли в горле.

Шарль ничего не заметил. Плавно раскачиваясь, шар падал прямо на него. Гарри услышал удар, сваливший француза с ног. Этот звук сменился глухим хрустом, когда Шарль врезался головой в кирпичную стену за декорациями. Снова открыв глаза, Гарри увидел глобус, неподвижно лежащий на полу. Прошло несколько секунд, прежде чем он осознал, что случилось.

Когда он, пошатываясь, подошел к гигантской детали реквизита, в зале раздались крики. Кровь цвета мятой ежевики залила половицы. Густое темное пятно расплылось на заднике. Конец циркуля воткнулся между ребрами французского певца, угодив прямо под сердце. В неожиданно наступившей тишине Шарль громко кашлянул, забрызгав сцену кровью. Левая нога рефлекторно дернулась, ударив по половицам, прежде чем застыть навсегда.

Не успел Гарри или еще кто-нибудь подбежать к нему, как певец испустил дух.