— Я — точно не вегетарианец, — поспешил успокоить его Дар, уже взявшийся за вилку. — И вообще, незачем было устраивать такой пир — мы вполне могли бы обойтись пиццей.

— Ну, вот еще! Я ведь обещал вам домашний ужин. К тому же, мне это совсем не сложно — я люблю готовить.

— Сокровище, а не мужчина, — мечтательно вздохнула Кассандра. — Серьезно, Олаф, я удивлена, что ты все еще не женат.

Целитель замер над своей тарелкой, и в комнате на пару секунд повисло напряженное молчание.

— Я что-то не то сказала, да?

— Все в порядке, — покачал головой мужчина, после чего поднялся, взял с полки большую фотографию в изящной стеклянной рамке и протянул ее Кассандре. С фотографии широко и солнечно улыбалась красивая молодая женщина с короткими волосами пшеничного цвета, за спиной которой простерлась глубокая морская синь.

— Это Айрис, моя невеста, — в голосе Олафа зазвучала теплая грусть. — Ее уже много лет нет со мной. Ее дар сводил ее с ума, лишал сна и покоя. Айрис часто говорила мне, что слышит шепот Темного сияния, зовущий ее к себе… И однажды она ушла. Оставила мне записку, что больше не может противиться его зову, и ушла. — Он помолчал, устремив затуманившийся взгляд куда-то вдаль, в самую глубину прошлого, оживающего сейчас в его памяти. — Айрис была не единственной — все мы слышали о демонах, ушедших в Темное сияние. И никто не знает, что с ними там стало, погибли они или попали на ту сторону…. Надеюсь, Айрис жива и, наконец, обрела покой. Где бы она сейчас ни была.

— Уверен, так и есть, — пробормотал Дар, явно испытывая неловкость.

— Моя вина в том, что я не сумел ей помочь — как и твоему отцу, Дариуш, — со вздохом добавил Олаф. — Им одним — по какой-то иронии судьбы…

— Зато ты помог множеству других демонов. Тебе не за что себя корить, старик.

— Он прав, — Кассандра осторожно отставила фоторамку и, протянув руку через стол, накрыла ею большую ладонь Целителя. — Мне очень жаль, что так случилось с Айрис, но ты в этом точно не виноват. Кто знает — быть может, все ушедшие за Черту и правда попали в другой, более подходящий им мир…

— Не такой паршивый, как наш, — добавил со смешком Дар, и Олаф ответил ему грустной улыбкой.

— Ну, не так уж он и плох. По крайней мере, здесь можно вкусно поесть, — заметил он, приглашающим жестом указывая на стол. — Давайте я налью вам вина, и мы поговорим о чем-то более веселом.

И вечер, несмотря на не слишком удачное начало, удался. Воздав должное отличному ужину, выпив вино и закусив пирогом Кассандры, все трое взяли себе по бутылочке пива и перебрались на задний двор, где стояла небольшая деревянная беседка. Солнце уже село, и все вокруг окутала мягкая ночная темнота, напоенная сладкими весенними ароматами. Откуда-то с улицы иногда долетали голоса и смех припозднившихся прохожих, лай собак, музыка — все это рождало в душе Кассандры удивительное умиротворение, сквозь которое, тем не менее, то и дело пробивалось смутное, едва уловимое беспокойство. Словно какая-то важная мысль мельтешила на грани сознания, не давая себя поймать. В конце концов, ей удалось отогнать это чувство, но, когда они прощались с Олафом, стоя у входной двери — время шло к одиннадцати ночи — оно неожиданно накатило на нее с новой силой.

— Спасибо за чудесный вечер, Олаф, — сказала она, обнимая Целителя, и, поколебавшись, попросила: — Береги себя, ладно?

— И ты себя, Кэсси, — тепло откликнулся он. Перевел взгляд на стоящего рядом Дара, потом снова посмотрел на Кассандру и с лукавой улыбкой заметил: — А вы прекрасная пара, ребята!

— Мы не пара, — одновременно произнесли они и смущенно переглянулись.

— А зря, — покачал головой Олаф. — Не теряйте времени, вы двое — жизнь слишком быстротечна…

— Угу, — буркнул, беря Кассандру за руку, Дар. — Спасибо за ужин и до скорого, старик.

И они перенеслись домой, не зная, что видят Целителя живым в последний раз.