Три это не пять. Будем жить! Я сделал два быстрых шага навстречу нападающим и, закинув одну ногу на лавку, оттолкнулся от нее, уже в полете точным ударом снял голову одному из латных воинов, правда через руку и щит, но я не честный воин – я палач. Совершив очередной разворот, я нанес удар по второму, но коса наткнулась на освященный клинок и отскочила, пришлось отпрыгнуть от меча третьего воина. Слева также разгорался бой. Но мне пока хватало двоих перед собой.

Встряхнув косой, я вернул ей прежнее состояние. Оба латника отступили на шаг. Ага! С косой никто не работал? Это вам не пародия на алебарду, лезвие которой можно отразить, теперь не длинная линия, а короткая и опасная. Я вновь бросаюсь в атаку, тот, что слева смещается в сторону стола и заскакивает на лавку, а вот правый выставил щит. Ничему люди не учатся. Коса проткнула треугольный щит и вошла в подреберье воина. Он захрипел и почти сразу начал харкать кровью. Не жилец. А вот левый просчитал меня и уже со стола попытался прыгнуть на меня, но! Но нога его провалилась в столешницу, и он завалился вперед, повисая как тряпка. Что-то с поверхностью происходит, когда Мирия рядом. Помогает? Надо поблагодарить. А пока… Коса вошла хорошо, пробивая позвоночник жертвы и разрывая сердце воина.

Выдернув косу, я заглянул под стол и помог Мирии выбраться. Прижал ее к себе.

– Спасибо, любимая, – чмокнул я ее в щеку и посмотрел ей за спину. Там Бигл добивал второго воина, с остервенением выныривая из-за стола и занося свою дубину. Он весь был в крови, но это его, видать, не беспокоило.

– Не за что, – ответила моя жена.

– Ты закончил? – спросил я у Бигла.

Тот замер с занесенной палицей и посмотрел на меня безумными глазами.

– Сейчас, только доспехи сниму. – Он опустил свое оружие и начал свое коварное действо.

Мы вышли из обеденной в новый коридор. Не все прошло гладко, Бигла немного подрезали по бедру, и он начал заметно прихрамывать, отчего его латы неплохо звенели. Долго гулять нам вновь не позволили, опять на нас выбежали латники, но теперь нас было двое, а честным Бигла назвать трудно, так как бронированная голень очень чувствительно бьет по паху, а два меча вообще не поддавались логике доблестных рыцарей. Короче – разобрались быстро. А дальше мы вышли в центр этой цитадели.

Мы стояли на балконе третьего яруса круглого высокого помещения, среди сотен летающих белых вспышек, а снизу в центре были монахи и большая статуя человека с разведенными в стороны руками. Именно из этой статуи и взлетали белые огоньки. Сердце храмовой цитадели. Ломать или обойти?

С соседней двери нашего балкона вышли три монаха без лат, но с дубинками, их мы просто скинули с балкона, чем заработали внимание белых огоньков. Так жить нельзя… Мы скрылись на лестничной площадке и начали спускаться. Бигл доказывал, что от центра к выходу есть два пути, чем и стоит воспользоваться. Мы спускались вниз, а я пытался понять, сколько времени прошло с момента нашего побега и что сейчас творится в городе? Шум-то поднял именно я, а соратники не в курсе. Надо было Бориса отправить, поработал бы почтовым голубем.

Первый ярус был плохим планом, лучше бы с башни прыгали. На первом этаже, помимо ярких огоньков, было с полсотни монахов, что до нас просто молились, а еще человек восемь рыцарей, что караулили нас. Я бы, может, и поборолся, но куда деть Мирию? И что делать с огнями?

– Это злобный демон! – услышал я знакомый голос Рона из глубины зала. – Убейте его! Братья, обратимся к Тиру, помолимся вместе!

Спасибо, любезный друг… Я немного завис. Рон первый встал на колени и сложил руки в молитве. А белые вспышки вокруг перестали мельтешить и начали садиться на молящихся. Они отстали от нас! Спасибо, Рон, я был не прав. Одной проблемой меньше. Я отпихнул жену обратно на лестничную площадку и перехватил косу покрепче. Бигл встал рядом.

– Отличная битва, Палач, – заговорил мастер-вор, глядя на наступающих бойцов. – Жаль, последняя.

– Не ссы. Если я выживу, то и тебя на ноги поставлю! – успокоил я его.

– Тогда давай выживай! – вскрикнул он и с ревом кинулся на лавку и, сменив направление, увел троих рыцарей за собой в сторону. Понеслась…

Бой начался предсказуемо с моей стороны. Метнув косу дважды, я сократил число нападавших и еще одного травмировал. Но он сам виноват, хотел косу забрать себе, в итоге его кинуло практически к моим ногам, а я уже добавил ему по дурной голове сапогом. Зато с остальными фокус уже не проходил, поэтому я применил самый популярный прием во всех видах единоборств – побежал. Пока противник выстраивался в струнку между скамьями, я старался не трогать молившихся монахов, так как они на данном этапе времени мне помогали. А затем падал и я, получив стрелу прямо над правой почкой. Ненавижу лучников!!! Ничего, и не с такими ранами выбирались. Поднявшись и развернувшись, я метнул косу в ближайшего воина. И о чудо! Коса не застряла в нем, а пробила гада насквозь, зацепив еще одного. Вторая стрела вошла мне в ногу. Ненавижу лучников!!! Или я это уже говорил? Вернув косу обратно, я кинул ее в подлого стрелка, но впервые промазал. Ножка, наверно, болит, мешает. Возвращение косы было самым эпохальным во всей моей практике. Коса понеслась не по прямой, а слетела вниз почти до пола, выправила лезвие перпендикулярно древку и разрубила моего последнего рыцаря. Но не бигловского. Клинок вырвался из моей левой груди, едва не зацепив сердце. Мазила, что ж так больно-то?!! Я дернулся вперед, выплескивая свою кровь на пол и соседнюю лавку, и развернулся, совмещая полет на пол с ударом косой. Удача, коса изогнулась и зацепила верхнюю треть черепа латника. В глазах потемнело. Вокруг мелькали яркие вспышки, их становилось все больше и больше, они уже стали бросаться на меня. Плохо все это. Я поднялся на негнущихся ногах и посмотрел на главный памятник Тиру. Он все так же выпускал белые пучки света из своей груди. Почему этого ужаса никто не видит? За что мне всё это?

Слегка подкинув косу, я развернул руку, перехватывая ее поудобнее, и, размахнувшись, вложил все свои силы, метнул косу в этот памятник. В тот же миг, как коса покинула мою руку, мне в ключицу вонзилась новая стрела, прошла через тело, пробила легкое и вышла под лопаткой. «Мимо», – подумал я и брякнулся на лавку. Без косы мои часы сочтены. Оружие смерти ворвалось в белую статую аккурат в центр груди. Весь храм вздрогнул, да так, что стрелок, натягивающий лук, перевалившись через перила, не удержался и сверзился вниз. Поделом ему.

Храм сотрясся еще раз. Все светлые огоньки замерли там, где находились, а статуя стала темнеть в районе своей раны. Я, кажется, даже крик услышал. Руки статуи дрогнули и, роняя крошки, согнулись, ухватившись за древко моего оружия, но не успели, тьма добралась до плеч, и обе руки отвалились, ломая мою косу почти под корень. Жаль, я с ней хотел дружить и дальше. Ко мне подскочила Мирия и стала что-то кричать, но мне было плохо слышно, она трогала мои раны, делая немного больнее, чем было до этого. Но все это было словно со стороны. Я скосил глаза в сторону движения и увидел тьму в маске. Маска ликовала, а Смерть поднеслась к статуе и вонзила свои темные тонкие пальчики прямо в рукотворный идол. Трещина разнеслась по всей статуе Тира и развалила ее пополам. Вверх метнулись сотни серых теней, еще больше темных. А вот белые пучки начали формировать некую сущность прямо над постаментом. Это нехорошо…