– С кем? – не понял ее изверг.

– Ну, вообще. Ведь этот Кощей, он же еще живой. Он ведь вылезти оттуда может.

– Вылезет когда-нибудь, – не стал спорить Цент. – Лет через тысячу. Ты же слышала – он слабенький, силы набраться не успел. Вот пусть лежит там вечно, ну, или пока еще какой-нибудь тупой баклан его не отроет в надеже на вечную потенцию и целование немытых ног.

– Но если Кощей жив, то и зомби никуда не исчезнут.

– Да и пускай. Они мне не очень мешают.

– Но ведь так все человечество погибнет, – подал голос Владик.

Цент неодобрительно покосился на программиста, вспоминания, когда это он наделил данного субъекта правом открывать рот без предварительного разрешения, а затем изложил свою собственную гражданскую позицию:

– Человечество не исчезнет, оно очистится. Программистов съедят, менеджеров по продажам съедят, гаишников съедят, а каких не съедят, тех я поубиваю лопатой. Останутся самые сильные и крутые. Эти выживут. И с зомби разберутся, и со всеми остальными тоже. Радуйся, прыщавый, нас ждет прекрасная эра свободы и вседозволенности, когда все будет решать сила и наглость. Кто слабый, трусливый и тупой, тот естественный отбор не пройдет, уж поверь мне. Я лично об этом позабочусь. Грядут лихие девяностые, и не на десять каких-то жалких лет, а на века!

От этих слов, прозвучавших как зловещее пророчество, Владику стало нехорошо. Если все будет так, как предрек Цент, то зомби-апокалипсис это только начало в бесконечной череде ужаса и мрака. Цент один-то хуже всех демонов ада, а есть ведь где-то и другие такие же экземпляры, чудом пережившие эпоху первичного накопления. И как они все повылезут на белый свет, как начнут тут строить свой мир свободы и вседозволенности, уж никому мало не покажется. Особенно маленькому слабенькому программисту, для которого в этом новом мире места нет – Цент на этот счет выразился предельно ясно.

– А что мы-то будем делать? – спросила Машка.

– Наслаждаться жизнью, – обрадовал девушку Цент. – И бороться за авторитет и материальные блага. Прежде всего, нужно найти лохов.

– Кого?

– Ну, лохов. Таких, как очкарик.

– Зачем?

– Странные какие-то вопросы. А кто мне будет еду таскать, носки стирать и вообще создавать уют и комфорт? Находим лохов, запугиваем, парочку образцово-показательно кончаем перед строем, после чего они начинают нам служить: таскают еду, выпивку, баб, стирают шмотки, стелют постели. А мы за это будем их от зомби защищать. Взаимовыгодное сотрудничество.

– Если взаимовыгодное, то почему нужно запугивать и убивать? – озвучила глупый вопрос Машка.

Цент не стал ругать бестолковую бабу, сделал скидку на то, что та, во-первых, еще молода и плохо знает жизнь, а во-вторых, выросла во времена извращенного порядка, и не понимает естественного устройства социальных отношений.

– Потому что лохи глупые, и думают по глупости, что могут обойтись без крутых, – растолковал он. – Дескать, не нужны им крутые, они сами по себе проживут. Это, разумеется, не так, но слова лох понимает плохо, а вот битой по горбу очень даже хорошо. Ты не думай, что я это сам все придумал, так испокон веков было. Даже наша Русь святая, – тут Цент возвел очи к небесам и набожно перекрестился, – и она таким же образом возникла. Пришел пахан с братвой к лохам, взял их под свою крышу, и сразу жить стало лучше, и тем и другим. И мы поступим по заветам пращуров. Найдем лохов, одомашним, и всем станет хорошо и весело. Ну, нам точно. Будем с них дань брать великую, бить для профилактики. Заживем!

Цент покосился на Машку, обнаружил у той на лице выражение крайней степени сомнения, и проворчал:

– А что ты думаешь, я хуже какого-то викинга драного? В князья, думаешь, не гожусь? И хуже меня бывали. Так что смотри – будешь себя хорошо вести, оставлю при дворе на хлебной должности. А нет, так отправлю на конюшню низкой работой белы рученьки марать, вон с тем вон перцем прыщавым.