— Тебе с сахаром?

— Две ложки. И сливок!

— Сливок нет. Только молоко.

«…Ты все знаешь. Ты знаешь, грешен, страшно грешен я. Прости, Господи! Страшно грешен я в гордыне и в лаже. Не со зла. По неведению. Только хорошего желал. И не для себя. Для всех этих уродов…»

— Кофе кипяток, — сообщила Франка.

— Пусть немного остынет.

— А я ожигающий люблю и несладкий.

«…Для всех этих уродов недоделанных. Прости, Господи. Не хочу умирать. Подскажи, что делать, Господи! Прости и помоги мне, рабу Твоему Василию, Господи!»

Франка поставила на тумбочку кружку и улеглась рядом:

— Ты точно ничего кроме кофе не хочешь?

— Точно, — подтвердил я. Как-то, действительно не тянуло.

— А год назад, когда познакомились, очень даже хотел.

— Не видишь, я в Интернете, я молюсь.

— Не «в лаже», а «во лжи».

— Черт!

— И что ты натворил?

— Да, в общем, ничего… Натворил не я, а один тут… Я творить только собираюсь. Не знаю что и как, но уже знаю с помощью чего.

Экран высветил древо логически связанных кнопочек с надписями псевдославянской каллиграфии. Якобы кириллица.

Кнопка «УПОКОЙНАЯ» вызывала могильные ассоциации. Об этом пока рано.

Что такое «НА КАНОН», «АКАФЕСТ» и «СОРОКОУСТ» я не понял.