— Будут, будут, — подтвердила Татьяна, представляя мне режиссера: — Михаило Андронович Никитин.

— А…

— А кто тебе сказал, что будет легко?

— Мы же только что поели, — жаловался я, считая, что отлившая от мозга к желудку кровь не будет способствовать активной умственной деятельности.

— Надо, Вася. Надо.

— Не волнуйтесь, — успокаивал режиссер. — Все будет хорошо. Отснимем вас за один съемочный день, а дальше займемся монтажом. Совместим, так сказать, приятное с полезным.

Я так и не понял, что в данном случае было «приятным», а что «полезным». Загадкой для меня осталось и то, кто написал текст и утвердил сценарий.

— Текст сейчас не главное, — утверждал бесконечно деловой режиссер, спрятав руки в карманы пиджака коричневой кожи. — Это только наметки. Как и название фильма, текст рабочий, временный. Примерно как ваши прогнозные сценарии поведения застекольщиков. Изменим в зависимости от ситуации.

Таня ясно дала понять, что на пустые разговоры-уговоры нет времени:

— Раньше начнем, раньше кончим. В смысле вообще.

— Да, да, — кивал режиссер, гладил усы и смотрел на часы. — Отснимем вид сзади, вид спереди, сверху, сбоку.

— Только с того боку, где ссадин меньше, — просил я, понимая, что все равно компьютерный рихтовщик замажет не хуже гримера. Скорее же всего, наснимают эпизодов, а потом создадут обычную вербально-визуальную модель Васи и он — виртуальный Вася — будет играть в мелких эпизодах как живой актер.

— Если тебе не понравится, мы переснимем и перемонтируем, — лгала Танька. — Ты же знал, что это надо будет сделать.

— Знал. — Передо мной монтировали суфлер.

— Ваше лицо, ваш внешний вид сейчас тоже не главное, — вещал режиссер, высматривая вместе с оператором ракурсы. — Если честно, и вы сами-то… К сожалению, у вас в архиве только старые записи. А жизненный тонус как почерк, ему свойственно меняться. Никто не поверит, что каким вы были полгода назад, таким вы и остались. Махом вычислят и время, и место и даже того, кто снимал. То есть, можно обойтись и без вас, но у нас получится обыкновенная халтура. А халтура не мой стиль, даже если переквалифицируешься в кинодокументалиста. За халтуру ни «Оскара», ни «Сезара», ни ветку в Каннах не дают и даже не выдвигают.

Только после этой фразы я узнал, вспомнил, осознал, что наш non-fiction снимает ни кто иной, как сам Михаило Никитин. Наш российский Спилберг-Феллини. Новый гуру мирового кинематографа. Любитель цыган, лошадей, Сибири и чеховских дач.