Наора оглянулась вниз. С лестницы хорошо был виден коридор бельэтажа. Все свечи в настенных бра или уже догорели или были растащены по номерам предприимчивыми постояльцами верхнего этажа; оставалась всего одна свеча.

Она горела напротив приотворенной двери второго номера.

Наора осторожно спустилась, прошла по коридору — хвала Небесам, идти пришлось не мимо конторки портье — и нерешительно заглянула в темную щель.

Ничего. Только можно было догадаться, что в комнате горит камин, хотя его и не видно от двери.

— Входите, сударыня, — послышался изнутри уже знакомый голос.

Что ж, бояться было поздно. Наора легонько толкнула в дверь и переступила порог, но дальше не сделала и шагу, а дверь оставила приоткрытой. Ее взгляд тут же выхватил из темноты фигуру человека, сидящего в кресле боком к камину и лицом к двери. Судя по его позе, он был не так молод, как можно было решить по голосу. Наора чуть удивилась, подумав о том, как быстро он оказался здесь, хотя она не заметила, чтобы кто–то входил в гостиницу следом за ней. Или она так долго колебалась?

— Благодарю вас, что приняли мое предложение. Не хотите ли пройти? — предложил хозяин комнаты, вставая, но не отходя от кресла.

— Благодарю вас, — ответила Наора, не двигаясь с места. Она не собиралась проходить дальше, прежде чем выяснит намерения пригласившего ее таким странным способом человека.

Мужчина, судя по всему, вовсе не собирался сразу же покушаться на ее честь. Он качнул головой и произнес:

— Как вам будет угодно.

— Вы что–то говорили о десяти империалах, — напомнила Наора.

Напоминание о денежном обещании хозяина нисколько не смутило.

— Да, разумеется, — сказал он, — они ваши.

Он нагнулся, протянул руку к столику возле своего кресла и сделал почти незаметное резкое движение в сторону девушки, так что она невольно вскинула руку, прикрываясь. Она даже чуть вскрикнула, когда что–то стукнуло ее в открытую ладонь, сжала пальцы и ощутила в кулачке небольшой бархатистый мешочек.

— Ой! — Наора поднесла руку к лицу. В свете свечи она увидела кошелек. Судя по весу, все тут было в порядке, а убедиться в точности у Наоры не хватило дерзости.

— Я слушаю вас, сударь.

— Я хочу предложить вам работу. Для которой нужна актриса достаточно талантливая и, что более важно, подходящей внешности. Ваша — подходит. — Мужчина говорил короткими рублеными фразами. В голосе его, однако, по–прежнему чувствовалось мягкость, хотя таким тоном обычно разговаривают со слугами. — Вы будете заняты несколько недель. Вас обеспечат всем необходимым: питание, гардероб, жилье. За каждую неделю вы будете получать по пятьдесят империалов. По завершении работы вас устроят в один из губернских театров по вашему выбору с контрактом на три года и гарантированным жалованием в пятьсот империалов в год. Вас устраивают такие условия? — Он замолчал, ожидая, но Наора пораженно молчала — у нее немного кружилась голова. Тогда он продолжил: — Через час у подъезда вас будет ждать карета. Вещей с собой не берите, только самое личное. Итак?

— В чем будет заключаться моя работа? — наконец вымолвила Наора.

— Это вы узнаете завтра утром, не раньше, — ответил мужчина. — Думаю, предложение стоит того, чтобы рискнуть.

— Вы требуете от меня слепого подчинения? — спросила Наора немного резковато. Но ведь имела же она право знать!