— Для тебя найдется.

Буфетчица отошла к одному из шкафов, нашла в связке ключ и открыла дверцу.

На столе появилась блюдо с несколькими пирожными, оставшимися от ужина.

Наора тем временем вынула из кошелька монеты, разложила на столе, полюбовалась.

— Да ты при деньгах сегодня, — заметила Чичока довольно флегматично, расставляя на столе нехитрое угощение.

— Можно сказать, с Небес свалились, — сказала Наора. — Я тебе должна, вот возьми. — Она протянула буфетчице монету.

— Золотой? Надо же!

Чичока отошла к кассовому столику, позвенела там монетами и положила перед Наорой горсть мелочи. Наора убрала это в кошелек и принялась за чай; на столе остались две мелких монеты.

— Ты завтра пошли кого–нибудь, чтобы мой плащ в театр занесли, ладно?

Чичока молча налила чаю себе и кивнула; монетки исчезли.

— Твоего папашу нынче в пивной отлупили, — сообщила она. — Часу еще не прошло. Вроде бы он за что–то деньги взял да обманул.

— Сильно побили? — Наора надкусила пирожное.

— Под глазом фонарь здоровенный, а так вроде ничего.

— Фонарь нестрашно, — кивнула Наора, — фонарь загримировать можно.

Пирожные оказались достаточно свежими и очень вкусными.

— Да он все ругался да ныл, что лицо ему попортили. Мол, я им работаю, — продолжала Чичока.

Наора взяла еще одно пирожное.

— Уезжаю я из Берстара, — сообщила вдруг она. «Вдруг» даже для себя. — Наверное, уже не вернусь.

Чичока посмотрела на нее очень внимательно, потом спросила:

— Куда же?