«Если честно, немного, — улыбнулся Никита. — Без них теперь кажется, что ты постоянно что-то замышляешь».

«Вот так вот люди и подсаживаются на критику, — вздохнула в ответ Си. — Прости, сейчас, когда я немного вспомнила о настоящей себе, я понимаю, что втаптывать в грязь ученика и разрушать его психику — это не лучший способ создания нового лидера света. И я очень рада, что ты смог это пережить и остаться собой».

Книга замолчала, Никита тоже смутился. До этого они никогда так открыто и по-настоящему не обсуждали свои отношения. И это было еще необычнее, чем отсутствие оскорблений. Парень еще пару минут покрутил в голове эту мысль, а потом сосредоточился на дороге и на том, что будет делать после возвращения, чтобы снять с себя все подозрения Гоудо.

«Ты, кстати, так и не взял с собой ни кусочка Живой эктоплазмы», — напомнила Си, когда парень почти выбрался наружу.

«Это часть моего плана», — ответил Никита.

«Думаешь, если ты теперь перестанешь носить добычу, дварф так легко поверит, будто все прошлые разы были случайностью? Сомневаюсь. Считать других глупее себя — не самая умная идея», — сказала Си.

«Я это понимаю, — спокойно кивнул Никита в ответ, окутывая костяную нить своей духовной энергией, чтобы снова закинуть ее на очередную вершину на своем пути. — Поэтому мой план заключается в том, чтобы дать ему возможность проявить свой ум. Помнишь, как сделал Сириус Сольвейн? Подставил своего ученика, чтобы все искали мастера смерти, а сам ходил прямо перед ними, потому что никто и подумать не мог, что в итоге сам магистр окажется тут собственной персоной».

Древняя книга только хмыкнула в ответ, стараясь не показывать, что ей после этих слов стало только интереснее.

— Что ты говоришь? — Захария с удивлением смотрел на стоящего перед ним человека.

— Я говорю, можешь поделиться со мной частью своей добычи? — Никита еще раз повторил свою просьбу. — Все-таки меня считают одним из лидеров нашей группы, а я сегодня ничего не нашел. И теперь, если приду без эктоплазмы, это ударит по нашему общему авторитету. А ты, говорят, сегодня собрал больше всех.

— А сколько из прошлых раз ты не сам набирал свои килограммы? — с сомнением нахмурился эльф, но все-таки открыл контейнер со своей дневной добычей.

— Разве это так важно? — Никита неопределенно пожал плечами, старательно делая вид, что не желает разговаривать на эту тему.

«Аха-ха-ха-ха! — зашлась тем временем у него в голове Си. — Вот, значит, что ты задумал! Не просто прийти без добычи, а забрать ее у кого-то другого! И теперь если даже этот эльф, который тебя знает, решил, что ты и раньше частенько так делал, то и Гоудо почти наверняка подумает так же… Значит, говоришь, прием Сириуса Сольвейна?»

«Да, — кивнул про себя Никита. — Дать другим возможность решить, что ты не сам будешь что-то делать, а за счет других…»

«И они с радостью в это поверят, — закончила Си. — Что ж, согласна, вышло неплохо».

«Теперь только надо, чтобы Захария не стал молчать об этом», — Никита отметил последний момент, который его волновал.

«О, поверь, такие, как этот эльф, никогда не будут молчать о том, что помогает их величию. И помощь в развенчании культа великого добытчика эктоплазмы точно входит в это определение».

Книга оказалась права. Если в этот вечер Захария обходился лишь намеками, то уже на следующий день, недовольный тем, что не все их понимают, начал прямо рассказывать о том, как помог Никите. К обеду эти слухи дошли до Гоудо, и дварф тоже начал посматривать на парня немного по-другому. Он еще не верил до конца, что все объясняется так просто, но все же и отбрасывать это объяснение тоже не мог. Теперь хватать и тащить Никиту к баронам, пока он во всем не убедится, точно не имело смысла.

А парень тем временем продолжал работать над новой легендой. Два дня он сам приносил эктоплазму, словно делая все, что возможно, чтобы заглушить слухи. Захария хмурился, когда то один, то другой пленник начинал сомневаться в его истории… Но потом Никита снова попросил о помощи, теперь уже Уигрея, и эльф снова воспрял. Теперь и он, и все остальные вокруг, в том числе и дварф, были уверены, что парень со своими успехами выезжает только за счет собравшихся вокруг него союзников, некоторые из которых просто не желают его выдавать. И в отличие от чуйки на Живую эктоплазму это было совсем не ново.

Параллельно с созданием своей легенды Никита занимался и развитием костяного меча. Вернее, лично ему самому ничего делать было не нужно, но все равно парень каждый день добирался до пещеры, где спрятал его, и смотрел, как тот все больше и больше заполняется энергией. Подумав, Никита смастерил еще пару артефактов попроще в виде черепов. Эти он собирался использовать уже не для прорыва Черной стены, а для разрушения. Ведь, как известно, только разрушив артефакт, можно создать по-настоящему разумную и сильную нежить. А Никита не собирался отказываться от одного из своих изначальных планов — обзавестись армией немертвых помощников.