Катрин Страндберг провела меня в отдел графики. Длинная комната в старом стиле, застекленные витрины, большие прямоугольные столы под окнами. Бумаги хранились в огромных пластиковых ящиках и чемоданах. Я поражен: ни один документ не оцифрован. Посетитель, пройдя должный контроль, сверялся со списками, разложенными по папкам. Выписав шифр интересующего его документа, он заполнял карточку-требование, по которой архивист искал нужную бумагу на стеллажах.
К счастью, Катрин подготовилась к моему приезду. Ее спутница быстро принесла нам полдюжины больших бумажных и пластиковых папок, в которых лежали рисунки, атрибутированные Ленотру. Чтобы убедиться, что я в полной мере осознал степень оказанного одолжения и ценность предоставленных мне сокровищ, она напомнила, что во всем мире существует не больше двадцати рисунков, полностью выполненных одним Ленотром; около сорока тех, что вместе с ним делали помощники и на которых он сделал пометки, и сотня более-менее современных копий.
– Наденьте, это обязательно, – сказала она, протягивая мне пару белых перчаток из тончайшего эластика.
Я смотрел, как ее красивые пальцы исчезают в поскрипывающем эластике. Катрин аккуратно открыла коробку.
– Рисунки никогда не входят в постоянную экспозицию, – объяснила она, вынимая первый лист. – Три или четыре раза за сто лет, в лучшем случае, их показывают публике.
По одному, очень нежно, словно переставляя редкий фарфор, она вынимала из папок и вкладышей чертежи и раскладывала их передо мной на большом столе, освещенном двумя лампами белого света. Большая часть работ забрана в картонные рамки. Катрин комментировала их ликующим голосом. Музей Стокгольма столь богат рисунками Ленотра потому, что триста лет назад один молодой шведский архитектор поехал учиться к французскому двору. Этот Карл смог перевезти в родную страну, как и рассказывал Клавери, много подлинных рисунков мэтра.
Большинство рисунков – каскады, разработанные для королевских владений: Со, Сен-Жермен… Во-ле-Виконт здесь же: Катрин показала мне превосходный вид поместья, самый большой из известных рисунков Ленотра. Метр тридцать в длину, семьдесят сантиметров в ширину. Я пришел в восторг от чертежа фонтана Юпитера, бога богов, отца Аполлона. Насколько я знаю, этот фонтан никогда не был построен в садах Версаля. Вообрази, Юпитер – бог грома и молнии! Людовик XIV не допустил такого соперника в своих владениях!
Я восхищался этими работами, как восхищаются старыми картинами или египетскими статуями: не столько из-за внутренней красоты, сколько из-за чувства, которое они вызывают, воспоминания о людях, творивших ради их появления на свет. Старые вещи способны воскрешать людей, тебе не кажется?
Катрин приходила в восторг перед каждым рисунком, который она выкладывала перед нами. Она хорошо знала технику Ленотра и говорила о нем, как фанат о своем идоле.
– Вот это проект каскада Марли. Видите, как он воспроизводит на плане третье измерение? Как использует тени от больших деревьев, изгороди и потоки воды? Поразительно, правда?
Катрин отметила, что не всегда известно, для какого поместья сделан рисунок. Некоторые проекты, которые не были реализованы в Версале – порой против воли автора, вынужденного приноравливаться к переменчивым вкусам Людовика, – могли быть предложены для других мест.
– Почему он делал это? Чтобы оправдать затраты? – спросил я.
– Скорее из мести, я бы сказала. Показать, что его проект несправедливо отвергли… Сказать Людовику что-то вроде: «Вы не захотели ставить его у себя, сир, но посмотрите, как красиво получилось у других».
Позже, намного позже, я вспомнил эти идеи Катрин Страндберг. Она первая озвучила возможность мести доброго Ленотра своему другу королю.
Когда на стол лег последний рисунок, Катрин скрестила руки на груди и с улыбкой повернулась ко мне.
– Вот, месье Баретт, прекрасно, правда?
Она видела, что я не разделяю ее энтузиазма. Я был, ты догадываешься, слегка разочарован. В музее не оказалось ни единого рисунка, связанного с Аполлоном.
– Что именно вы ищете в нашем музее, месье Баретт? – спросила она, осторожно складывая большой план Во-ле-Виконта.
Я не видел причины и дальше скрывать от нее цель моего визита.
– Честно говоря… подготовительные чертежи фонтана Аполлона.