Книги
Тайны Балтийской Атлантиды
Остается открытым вопрос о местонахождении Йомсборга, не менее легендарного, чем затонувшая Винета. Как и Винета, Йомсборг до сих пор еще не обнаружен. Но можно ли на этом основании делать однозначный вывод, что в нордичских сагах содержатся заведомо ложные (или, влучшем случае — безмерно преувеличенные) сведения на этот счет, коль скоро письменные сообщения не соответствуют (пока!) результатам археологических раскопок?
Думается, делать подобный вывод было бы слишком поспешно. Конечно, доказательность письменных источников порой преувеличивается, без учета того обстоятельства, что они представляют собой не более чем отражение общественного самосознания своей эпохи, в то время как археологические раскопки часто указывают на (естественно, определяемые этим самосознанием) материальные изменения соответствующего общества. Автор книги просит не расценивать данное утверждение как пренебрежительное по отношению к кому бы то ни было, но лишь как указание на различие вкладов, которые обе вышеназванные формы источников наших сведений о минувших временах способны внести в достижение целостных, комплексных знаний об этих временах, к которому мы все должны стремиться и, хотелось бы надеяться, действительно стремимся. Поиски Винеты (как, впрочем, и платоновской Атлантиды) могут, пожалуй, служить тому наглядным подтверждением.
Что же касается легендарного Йомсборга, то автор настоящего правдивого повествования с возрастом все чаще склоняется к мысли, что прообраз легендарного (кстати говоря, весьма напоминающего вполне реальный Треллеборг) «разбойничьего гнезда» братства йомсвикингов (существовать в непосредственном соседстве с которым было бы крайне опасно и вряд ли возможно как для легендарной Винеты, так и для реального Волина-Юлина-Юмны-Юмнеты, да и вообще для любого торгового города), следует искать, скорее всего, на территории Дании.
Треллеборг (современная реконструкция)
А впрочем — предоставим будущим исследователям возможность разгадать этот давний секрет окончательно, решительно и бесповоротно. Гораздо более важным автору представляется выразить свое несогласие с мнением, довольно долго превалировавшим, относительно основания и существования этого укрепленного поселения викингов. С учетом современного уровня знаний о Йомсборге, вряд ли можно, как это делалось долгое время, по-прежнему рассматривать его как некую нордическую твердыню, утверждавшую господство норманнов над землями северо-западных славян. Автор склонен полагать, что отношения между славянами и норманнами в местах подобных поселений определялись, в основном, взаимной выгодой. Разве можно предполагать, что Ральсвик, расположенный всего-навсего в пяти километрах от Ругарда[108], древнего племенного центра ранов-ругиян, мог бы сохраниться в случае их враждебных отношений с норманнами, или что Менцлин, расположенный и того ближе — всего лишь в двух (!) километрах от военно-политического центра северозападных славян близ современного Гёрке[109], мог постоянно оставаться, так сказать, «занозой в теле» воинственного племенного союза вильцев-лютичей, грозных и опасных даже для Карла Великого? Разве можно представить себе мало-мальски продолжительное и стабильное существование «твердыни, утверждающей господство норманнов над славянами» в самом центре оживленного, насчитывающего более восьми тысяч граждан, торгового славянского города Волына?
Мы с уважаемым читателем уже прекрасно знаем о существовании триединства войны, торговли и пиратства, актуального — увы! — отнюдь не только для социумов, живших в условиях родоплеменного общественного строя, однако не только это триединство было движущей силой встречающихся друг с другом на дорогах и перепутьях истории представителей разных народов. Что же касается Волына-Воллина-Волина, то результаты современных археологических раскопок свидетельствуют и о (явно недооцениваемом долгое время) влиянии, оказанном на его развитие народами балтской языковой семьи.
Реконструированная славянская ладья
В заключение нам остается констатировать лишь следующее. Легенды о расцвете и гибели Винеты, как и Атлантиды, в равной степени содержат и несут нам горестную истину и весть о существовании в человеческой истории могущественных, соблазнительных для слабого человека и коварных сил, постоянно угрожающих существованию рода человеческого и всех дел его. Вспомним же крылатые и бессмертные слова из «Репортажа с петлей на шее» Юлиуса Фучика: «Люди! Будьте бдительны!»
Приложения
Приложение 1
Константин Дмитриевич Ушинский
Давно, очень уже давно, когда не только нас, но и наших дедов и прадедов не было еще на свете, стоял на морском берегу богатый и торговый славянский город; а в этом городе жил богатый купец Уседом, корабли которого, нагруженные дорогими товарами, плавали по далеким морям.
Уседом был очень богат и жил роскошно: может быть, и самое прозвание Уседома, или Вседома, получил он оттого, что в его доме было решительно всё, что только можно было найти хорошего и дорогого в то время; а сам хозяин, его хозяйка и дети ели только на золоте и на серебре, ходили только в соболях да в парче.
В конюшне Уседома было много отличных лошадей; но ни в Уседомовой конюшне, ни во всей Винете не было коня быстрее и красивее Догони-Ветра — так прозвал Уседом свою любимую верховую лошадь за быстроту ее ног. Никто не смел садиться на Догони-Ветра, кроме самого хозяина, и хозяин никогда не ездил верхом ни на какой другой лошади.
Случилось купцу в одну из своих поездок по торговым делам, возвращаясь в Винету, проезжать на своем любимом коне через большой и темный лес. Дело было под вечер, лес был страшно темен и густ, ветер качал верхушки угрюмых сосен; купец ехал один-одинешенек и шагом, сберегая своего любимого коня, который устал от дальней поездки.
Вдруг из-за кустов, будто из-под земли, выскочило шестеро плечистых молодцов со зверскими лицами, в мохнатых шапках, с рогатинами, топорами и ножами в руках; трое были на лошадях, трое пешком, и два разбойника уже схватили было лошадь купца за узду.
Не видать бы богатому Уседому своей родимой Винеты, если бы под ним был другой какой-нибудь конь, а не Догони-Ветер. Почуяв на узде чужую руку, конь рванулся вперед, своею широкою, сильною грудью опрокинул на землю двух дерзких злодеев, державших его за узду, смял под ногами третьего, который, махая рогатиной, забегал вперед и хотел было преградить ему дорогу, и помчался как вихрь. Конные разбойники пустились вдогонку; лошади у них были тоже добрые, но куда же им догнать Уседомова коня?
Догони-Ветер, несмотря на свою усталость, чуя погоню, мчался, как стрела, пущенная из туго натянутого лука, и далеко оставил за собою разъяренных злодеев.
Через полчаса Уседом уже въезжал в родимую Винету на своем добром коне, с которого пена клочьями валилась на землю.
Слезая с лошади, бока которой от усталости подымались высоко, купец тут же, трепля Догони-Ветра по взмыленной шее, торжественно обещал: что бы с ним ни случилось, никогда не продавать и не дарить никому своего верного коня, не прогонять его, как бы он ни состарился, и ежедневно, до самой смерти, отпускать коню по три меры лучшего овса.