Было и еще одно правило в кадровых органах — представлять сначала к ордену статусом пониже, за следующий подвиг — повыше, потом — еще выше. Вроде на первый взгляд все логично, но подобный подход породил так называемый «кадровый капкан».

К примеру, командир за совершенный подвиг представляет офицера или солдата к ордену Красной Звезды. Представление попадает к чиновнику, и он кладет его «под сукно». А пока документ отлеживается, военнослужащий совершает еще один подвиг. Теперь командир пишет представление уже на орден Красного Знамени. И вновь эта бумага ложится на стол тому же чиновнику.

Недрогнувшей рукой на первом представлении он пишет: «Представлен к более высокой награде. Отправить назад, как нереализованное», а на втором ставит росчерк: «Представлен ранее к награде.

Вернуть, как нереализованное». И в результате вместо двух наград человек не получает ни одной.

Когда Герасимов обзвонил командиров отдельных частей, оказалось, что таких офицеров и солдат набирается немало. Стало быть, проблема характерна для всей 40-й армии.

Обобщив эти цифры, на заседании Военного совета комбриг Герасимов обратился к начальнику политотдела армии генералу Щербакову: мол, вместо двух трех наград военнослужащие не получают ни одной. Тут бы ему и поставить точку в своем выступлении, но Дмитрий Михайлович был молод, горяч, честен. И он, кивнув в зал, добавил: «Если поднять ваших политработников, то почти у каждого “колодочка” на груди».

Генерал вскочил как ошпаренный: «Вы что, товарищ Герасимов, хотите сказать, что политработники не воюют?»

«Я этого не говорил, — ответил комбриг, — у меня в бригаде таких ненагражденных замполитов рот, отрядов тоже немало наберется».

Присутствующий на заседании Военного совета генерал армии Варенников поддержал Герасимова.

— Товарищ Щербаков! Командир бригады верно говорит, — поправил он начальника политотдела. — До меня тоже доходила информация, что многие офицеры и солдаты не получают заслуженные награды. Вместо того чтобы ругаться с Герасимовым, вы лучше разберитесь в проблеме и мне доложите.

Так Дмитрий Михайлович стал злейшим врагом члена Военного совета армии. А тем временем начштаба округа генерал Гусев за бой у поселка Маю, как и обещал, представил Герасимова к званию Героя Советского Союза.

Представление написал лично, прямо в бригаде. Потом вылетел в Кабул, в штаб 40-й армии. Генерал Щербаков был в отпуске, и за него расписался заместитель.

Командарм генерал Дубынин также без сомнения завизировал представление и даже сделал приписку о том, что комбриг Герасимов — мужественный, грамотный командир.

Возвратившись в Ташкент, Гусев пошел к командующему округом. Тот согласился с доводами своего начальника штаба и также подписал представление. Казалось бы, теперь ничего не могло помешать успешному прохождению документа.

Генерал Гусев позвонил Герасимову и сказал: «Ну что, Дима (обращение по имени говорило о весьма благосклонном настроении начальника штаба), готовь стол, прилечу вручать тебе “Золотую Звезду’’».

Стол всегда был готов у комбрига. Однако события повернулись таким образом, что праздничное застолье не состоялось.

В конце лета 1987 года, когда Герасимов уже собирался из Афганистана домой, в родную Белоруссию, вновь раздался звонок от начальника штаба округа. Гусев уже не называл Герасимова Димой, а только грустно и как-то подавлено сообщил, что с представлением в Москве какие-то заморочки.

Заморочки завершились тем, что «Звезду» Героя Дмитрию Михайловичу не дали. Вместо нее он получил орден Ленина.

Позже, с годами, он узнает всю правду. Когда представление ушло в Москву, из отпуска возвратился генерал Щербаков. Заместитель доложил, что по настоянию начальника штаба округа он подписал комбригу Герасимову представление на звание Героя Советского Союза.

Начальник политотдела поменялся в лице. То ли он убедил кого-то в отделе ЦК, что Герасимов не достоин Героя, то ли, поговаривают, что у него там работал родственник, не суть важно. Он добился своего. Обидно. Но жизнь и служба на этом не закончились.