К удивлению доктора, тот с трудом подавил улыбку.

— Разумеется... Никакой тайны тут нет. Мсье Галберлэ вот уже тридцать лет работает над ученым трудом, каталогизируя все фрагменты мировой литературы, в которых упоминается об эльзасских винах. Он собирает эти цитаты и снабжает их комментариями. Это и есть труд всей его жизни.

Доктор тоже улыбнулся.

— Неужели?

— Да, это так. Мсье Галберлэ — пламенный эльзасский патриот.

— И в самом деле, — горячо воскликнул доктор, — можно ли представить более почетную и патриотическую задачу? Так, значит, он пламенный поклонник Вакха?

— О нет, нет. Уже много лет он ничего не пьет, врач запретил ему пить вино. Но, подобно Данте, никогда не забывавшему о Беатриче, мсье Галберлэ верен эльзасскому вину, которому он воздал должное в молодости.

— Это прекрасно... — пробормотал доктор, — прекрасно. Только вот я не уверен, следует ли ему отказываться от вина, которое он восхваляет в своем труде. Как раз вчера я встретил одного большого знатока вин, так он...

Но библиотекарь начал проявлять признаки нетерпения, он даже прервал доктора:

— Быть может, я чем-то еще смогу помочь вам?

Доктор старался придумать, как ему проникнуть к загадочному поклоннику эльзасских вин, и не знал, что предпринять. Было совершенно ясно, что уговоры здесь бесполезны. Может, ему следовало бы явиться сюда с рекомендательным письмом? Но он не знал здесь никого, кто мог бы его рекомендовать. Да и повлияло ли бы такое письмо на замкнутого, погруженного в свои занятия Галберлэ?

По-видимому, этот человек был из тех чудаков-мономанов, для которых не существует ничего, кроме их увлечения...

Вдруг доктора осенило, он понял, что ему следует предпринять: надо апеллировать непосредственно к сфере деятельности этого чудака.

— Одну минуту, — сказал он библиотекарю и что-то написал на своей визитной карточке. — Быть может, вы согласитесь передать это мсье Галберлэ? Как бы он ни был раздражен, уж это-то он воспримет как любезность. Да вот, прочтите.

Служащий взял карточку и прочел:

«Доктор Иосиф Ц. из Амстердама просит разрешения сообщить вам очень любопытное упоминание о „Рикьеви-ре“ на голландском языке».

Служащий, колеблясь, удалился к нелюдимому сослуживцу, и через некоторое время вышел и кивнул доктору утвердительно. Доктор вздрогнул от радости и решил, со-0 хранив хладнокровие, использовать все свои козыри.

Вскоре показался маленький старичок, до странности похожий на Сократа. Взъерошив волосы, он заморгал — по-видимому, сидя у себя в кабинете за письменным столам, от отвык от дневного света. Молодой человек, вызвавший мсье, пробормотал несколько слов и, уходя, указал старику на доктора. Последний отвесил низкий поклон.

— Вы пожелали говорить со мною?

— Да, я осмелился...