— Его пребывание здесь было отмечено необычным происшествием. Ему пришлось внезапно бежать из Страсбурга вместе с маленькой дочерью и ее гувернанткой. Возможно, его бегство и не было вызвано опасением за жизнь, но свободой своей он вполне рисковал. Накануне вечером он был вызван на дуэль одним из своих соотечественников, нанес ему тяжелую рану. Ну а дуэли, как вы, вероятно, помните, были запрещены.

Увы, все старания доктора напомнить старику о графе были тщетны — мсье ничего не мог вспомнить. Доктор напряженно думал, что бы ему еще предпринять.

Было ясно, все помыслы Галберлэ обращены к винам и к рассуждениям о них. Поэтому доктор решил попробовать связать в какой-либо мере личность графа и воспоминание о нем с единственной интересовавшей старого чудака темой.

— Сударь, последний вопрос: если бы я назвал вам любимое вино графа, не помогло ли бы это вам его вспомнить? При условии, разумеется, что вы вообще когда-либо его видели.

— Весьма возможно, — медленно ответил мсье и несколько оживился. — Но как вам пришло это в голову?.. И какое вино, собственно, он пил, этот ваш граф?

— Мне случайно известно об этом, — ответил доктор, чувствуя, как сильно забилось сердце, — мне об этом рассказал вчера заведующий винным погребом в гостинице «Турин». Мы говорили с ним о графе. Граф каждый вечер сидел в саду отеля...

— О да, двадцать лет назад я и сам ежевечерне сидел, там, — ответил мсье, — это было еще в те времена, когда я мог попивать божественный напиток моей родины. В том отеле действительно был чудесный винный погреб... Но ближе к делу... Так какое же вино пил граф?

— Он предпочитал «Гохсвиллер», — ответил доктор. — Каждый вечер ему подавали две бутылки. Так мне сказал Иосиф...

— «Гохсвиллер», — повторил старик, — моя любимая марка, эликсир моей молодости! Простите, я забылся... Забыл о том, что прежде всего интересует вас. Да, да, я припоминаю графа. Он пил «Гохсвиллер». Почему вы сразу мне об этом не сказали?

— Я и сам не пойму, как это я оплошал... — сознался доктор. — Но вы действительно вспомнили его? Вы вспомнили?

— Еще бы я его нс вспомнил, — сухо ответил Галберлэ. — Разве я могу забыть человека, выпившего чуть ли не все запасы моего любимого вина урожая 1893 года! Я помню его, словно видел вчера. Но что вам угодно знать о нем? Вам известно, как он выглядел, что он здесь делал, вам известно о нем гораздо больше, чем мне. Что же я могу сообщить вам о нем?

— Мсье, мне хотелось бы выяснить, что он читал во время пребывания здесь, когда он попивал ваш любимый «Гохсвиллер». Иосиф сказал мне, что он ежедневно бывал в библиотеке.

Галберлэ нахмурил седые брови. Он старательно думал и, по мере того как память его прояснялась, бормотал отрывистые фразы:

— Он приехал сюда... верно... Бывал здесь каждый день, это так... Я как-то взглянул на книгу, которую он читал... Да, да... Ведь я его знал по саду, в котором мы виделись по воскресеньям... Но, Боже, какую книгу читал он? Какую книгу?..

Внезапно его бормотание оборвалось. Молча продолжал он вспоминать. Взволнованный доктор затаил дыхание. Порвется ли эта нить Ариадны или выдержит и приведет его к желанной цели? Не уткнется ли память старого чудака в какую-нибудь новую цитату с упоминанием об эльзасском вине? Или он ответил на вопрос доктора?

Вдруг раздался короткий сухой смешок. Лицо старика засветилось торжеством, в котором одновременно проскальзывало и насмешливое сознание своего превосходства. Несомненно, торжество его объяснялось тем, что ему, несмотря на ряд отделявших его от той встречи лет, удалось вспомнить о графе. А насмешка была вызвана, скорее все-го, родом деятельности графа и его интересами.

— Вы хотите знать, чего ради граф торчал здесь, в библиотеке. Хорошо, я отвечу, хотя мне трудно понять, почему вы так интересуетесь этим.

— Судя по вашему тону, догадываюсь, что граф изучал здесь не историю эльзасских вин, а что-то другое. Так что же?

— Вы не поверите, он приходил сюда читать о путешествиях Марко Поло, — ответил чудак, смеясь дребезжащим смехом. — Вот и все. И он зачитывался им с утра до вечера. Теперь вы знаете то, что хотели узнать. Разрешите откланяться. Честь имею!..

— Но... — попытался заговорить доктор.