В тот миг, когда доктор взглянул на него, он поспешно отвел глаза, но слишком поздно, доктор успел заметить, кто именно за ним наблюдает. Синьор делла Кроче как ни в чем не бывало продолжал беседу. Доктор же, после минуты раздумья, вручил требование на необходимые ему книги. Встреча их в Амстердаме, разумеется, была случайной, как случайно и то, что они оба занимались библиотечными изысканиями. Но вот наблюдение итальянца за доктором случайностью назвать было трудно.

Требование, предъявляемое этим человеком библиотекарю, скорее всего, нелегко было выполнить. Это выражалось жестикуляцией, тем, как библиотекарь досадливо разводил руками и пожимал плечами, мол: «Сударь, я всего лишь служащий, я не могу исполнить вашей просьбы. Вы требуете невозможного». Жесты синьора делла Кроче, его мимика тоже достаточно красноречиво говорили: «Да, я признаю, что это трудно, но ведь трудности затем и существуют, чтобы их преодолевать». Он сделал несколько легких движений руками, словно разглаживая некую волнистую поверхность. Но библиотекарь был неумолим: «Ваши доводы убедительны, но вы требуете невозможного. Я... я отнюдь не отказываю вам, но...»

Доктор, сдав требование на книги, поспешил возвратиться за свой стол. Украдкой он продолжал наблюдать за синьором делла Кроче. Синьор в этот момент направился к выходу, и весь вид его показывал, как он возмущен отказом, на который он здесь натолкнулся.

Проходя мимо стола доктора, он бросил мимолетный взгляд своих бархатных глаз на книги, и доктор отметил, что этого взгляда оказалось итальянцу достаточно, чтобы прочесть заглавие: «Книга Марко Поло, гражданина Венеции».

Затем итальянец скрылся за дверью, а доктор, получив затребованные книги, углубился в работу. Он изучал различные разложенные перед ним издания страницу за страницей.

«Вы, монархи, короли, герцоги, маркизы, графы и рыцари, и вы все, желающие познать самое мужественное, что есть в человеке, прочтите эту книгу и познайте, что со времени Адама до наших дней не было человека — будь он язычником, сарацином или христианином, — которому суждено было увидеть столько чудесного и великолепного, сколько увидел Марко Поло, родом из Венеции. Желая, чтобы виденное им обрело всеобщую известность, он поручил записать свои впечатления пизанцу Рустичиано, с которым вместе сидел в 1295 году в генуэзском плену...»

И с этих строк вступления доктор последовал за путешественником-венецианцем по всем двумстам пятидесяти главам его повествования:

«Теперь вы знаете все, что мы хотели поведать вам о татарах, сарацинах и других народах мира. Мы рассказали вам все, что нам ведомо... О народах и странах, расположенных ближе, мы не рассказывали потому,что на свете есть множество мореплавателей, венецианцев и сынов других городов, которые плавают в этих водах...»

Доктор захлопнул книгу и перевел взгляд на листок, где во время чтения делал он отметки. Увы, записи эти были скудны. Они сводились к пяти-шести пунктам, и все пункты казались весьма сомнительными.

На трех страницах он обнаружил карандашные пометки, нанесенные на поля. Первая пометка обнаружилась в шестидесятой главе второй части, в издании Рамузио. Глава повествовала о Янг-Джуе, городе, в котором венецианцу Поло в течение трех лет пришлось быть наместником хана.

В этой краткой главе сообщалось лишь, что городу Янг-Джую подчинялись еще двадцать семь городов и что значение этого центра было весьма велико.

Далее следовало примечание:

«В этом городе, по особому повелению хана, Марко Поло пробыл в течение трех лет наместником».

И словно подчеркивая краткость этой главы, чья-то неизвестная рука написала на полях: «Очень лаконично — скромность, мессер Милльоне?»

Далее доктор обнаружил пометку в эпилоге издания Рамузио. Она красовалась рядом с фразой: «Теперь вы узнали все, что нам ведомо об этих народах». Здесь были подчеркнуты слова «все, что нам ведомо», а на полях стоял большой восклицательный знак.

Несколько ниже подчеркнуты слова: «Ибо множество есть мореплавателей, венецианцев и сынов других городов, которые плавают в этих водах, и каждому известны эти берега!»

Эти слова подчеркнуты были дважды, и на полях написано по-французски: «Недурно сказано — сколько в этом иронии!»

Помимо этих двух приписок в издании Рамузио значились многочисленные отметки, большинство которых приходилось на первую главу первой части, в которой описывался путь Марко Поло в Китай и его возвращение на родину. Здесь подробно рассказывалось о странствиях Марко Поло, потом следовало несколько строк о том, как ему удалось снискать благоволение хана, и, наконец, глава заканчивалась повествованием о сложностях, с которыми был сопряжен отъезд Марко Поло из Китая.

Хан и слышать не хотел об отъезде Марко Поло. Но все же тому удалось выпросить у хана согласие на отъезд, правда, с условием, что он возвратится в Китай. И действительно, в 1295 году великий путешественник и оба его сородича, после ряда необыкновенных путешествий, живыми и невредимыми прибыли к берегам Венеции, где и бросили якорь.

Вся последняя часть этой главы тоже пестрела отметками. Там были подчеркнуты слова: «Наши венецианцы провели ряд лет при дворе хана и за это время успели стяжать несметные сокровища». Далее: «Его высочество в гневе спросил, что побуждает Марко Поло стремиться на родину. Если его к тому побуждают корыстные причины, то пусть скажет слово, и хан удвоит его доходы». Эта фраза была подчеркнута, так же как и абзац, следующий ниже, в котором сообщалось о том, что Поло поддался на уговоры хана и согласился остаться при его дворе еще на какое-то время.