– Что Яс! – возмутился Лони. – Он таких историй, как у Килайи, и слыхом не слыхивал!

– Опять ты за своё, – цыкнула на него Аламеда. – Ещё раз так меня назовёшь, вообще буду молчать как рыба.

– Извини, – жалостливо посмотрел на неё мальчуган. – Расскажешь?

Аламеда улыбнулась. Ей было приятно, что этим двоим так нравятся сказки её народа. Каждую она помнила наизусть с детства. Ей их рассказывала мать и старшая сестра, а потом она сама напевала их в колыбельной своим младшим братьям. Аламеде вдруг отчаянно захотелось выговориться, поведать кому-то о настоящей себе и о своём горе. Она никогда не упоминала о том, откуда пришла, да они и не спрашивали, думая, что Аламеда родом из Лакоса. Все здесь были одинокими скитальцами, объединившимися в племя, чтобы выжить.

– Хорошо, Лони, я расскажу тебе одну легенду, – сказала Аламеда, собираясь духом.

– Правда? Вот здорово! – обрадовался мальчуган и навострил уши.

– Только предупреждаю, она тоже грустная.

Лони был согласен на любую, ему раньше никто не рассказывал сказок. Ни грустных, ни весёлых, – никаких. Только Яс со своими нравоучительными притчами.

– Далеко-далеко, на берегу могучей реки, стоял древний Лес, – начала Аламеда, глубоко вздохнув. – И Лес этот, называемый Сельвой, был чудесен. В нём обитало много птиц и животных, росли фруктовые деревья, каштаны, гвоздика, сахарный тростник и какао. Река кишела рыбой, а по отмелям вдоль берега люди собирали вкуснейшие черепашьи яйца.

Лони слушал, широко распахнув глаза, и только успевал вставлять вопросы: «Это что такое? Вкуснотища поди… Везёт же кому-то… А как оно выглядит? Вот бы и мне хоть кусочек…»

Аламеда пыталась ответить на вопросы мальчугана, но попробуй опиши, каков сладкий вкус бананов или пряный аромат гвоздики человеку, который всю жизнь ест один молодой тростник да корни ходячих мангров?

Нита меж тем лишь молча покачивала головой в знак удивления и без остановки точила свой гарпун.

– Лес ютил множество племен и каждому давал дом и пищу, – продолжала Аламеда. – Люди этих народов никогда не враждовали. Они не знали жадности и зависти, всем в Лесу находилось место. Но случилось так, что на богатство Сельвы позарился злой чужеземец – Буктана. Он был умён и хитёр и много знал, но знания эти использовал во зло. Его оружие стреляло огнём, его ножи были остры и прочны, а корабли пересекали целые океаны. Буктана прибыл издалека – там он убил свои Леса и Реки, а теперь подобрался и к Сельве. В тех племенах, где он появлялся, начали случаться беды. Он приносил с собой зависть и алчность и заражал ею добрые народы. Вскоре люди стали работать на Буктану, охотясь и собирая для него урожай, начали служить его богам, а потом и вовсе потянулись прочь из Сельвы. Злой чужеземец отправлял их добывать золото и алмазы, и они больше не возвращались.

– У-у-у, как страшно, бедолаги, – протянул Лони.

– Но было в Лесу одно племя, вождь которого поклялся, что никогда-никогда не пустит к себе Буктану, – сказала Аламеда. – Он увёл свой народ далеко, в самую чащу, чтобы чужеземец ни за что на свете их не нашёл. Шли годы, сменялись вожди в том племени, но Буктана никак не мог добраться до спрятавшегося в Сельве народа: слишком непроходимы были джунгли в тех местах, слишком строптива Река. И жило счастливо то племя, ему покровительствовали духи Леса и Реки. Долго не мог найти их чужеземец, но вот однажды, видно, всё же чем-то прогневали люди Богов. Пришла в Сельву ужасная весть: к ним идёт Буктана со своими слугами.

– И что они сделали? – испугался Лони, прикрыв ладонью рот.

– Люди того племени никогда ни с кем не воевали. Они не умели сражаться и никогда не убивали себеподобных. Стрелы, ножи и духовые ружья использовали только для охоты. И тогда люди решили просто напугать Буктану и его попутчиков, чтобы те ушли и никогда больше не возвращались. Мужчины и женщины разрисовали свои лица и тела в краски огня и ночи, взяли оружие и с песней, прославляющей духов Леса и Реки, пошли навстречу чужеземцам… – Аламеда замолчала на секунду, уставившись неподвижным взглядом в огонь.

– А потом? – спросил Лони с придыханием.

– Потом… – Аламеда подавила подступающий к горлу ком. – Люди того племени ещё не знали, насколько коварен Буктана. Они думали, что от их грозного вида и воинственных кличей он испугается и убежит, но тот не испугался – вместо этого он напал, и оружие его стреляло не стрелами, а огненным железом…

– Огненным железом? – протянул Лони в изумлении.