Ещё мгновение – и паника охватила дальний берег. Люди вопили что есть мочи и звали на помощь. Все повскакивали и кинулись на крики. Лони выпрыгнул из-под одеяла, Аламеда и Нита – за ним. Но едва они вместе с остальными достигли другого края, как тут же отхлынули назад. Весь берег кишел страшными, ранее невиданными тварями. Их оскаленные пасти с длинными нижними зубами напомнили Аламеде обитавших в её родной реке пираний, но, в отличии от хищных рыб, эти чудовища легко передвигались по суше при помощи множества тонких щупалец. Многоножки лавиной взбирались на остров и… ели его! Повсюду стоял цокот острозубых челюстей, летел во все стороны измельчённый в крошку тростник. Один смельчак, решивший прогнать незваных гостей голыми руками, теперь орал во всё горло и баюкал свою прокушенную насквозь ладонь.
Островитяне хватались за палки, кидали в чудовищ камнями и глиняными плошками, но те перемалывали их в мгновение ока. Оружие было не у многих. Нита и ещё несколько рыбаков рубили пришельцев ножами, оглушали булавами, кололи гарпунами, но не справлялись. Чудовища всё прибывали и прибывали, молниеносно пожирая тростник, травинка за травинкой, слой за слоем. Никто и глазом не успел моргнуть, как от острова отделился огромный кусок и ушёл под воду вместе с частью зубастых многоножек, а оставшиеся продвигались дальше, во всю работая челюстями.
Людей объяло смятение.
– Чудовища сожрут наш остров, а потом доберутся и до нас! – кричали они.
Внезапно Аламеда почувствовала, что должна действовать. Ничто не помешает её замыслу: ни вода, ни чудовища – пропади они пропадом. Инстинкт охотницы заставил её зажечь факел. Не раз ей приходилось затравливать огнём диких животных в родном лесу.
Аламеда выскочила вперёд, движения её были сродни разъярённой кошке, которая гонится за своей жертвой. Она воинственно шипела, как все люди её племени, когда преследовали зверя, и обводила факелом острозубую ораву. Жар мгновенно заставил чудовищ отступить обратно к воде. Аламеда предвкушала близкую победу, в ней проснулся азарт охотницы. Перед глазами взвивался огонь факела, и вместе с этим пламенем всё больше разгоралось в ней желание выжить и отомстить. Ничто не помешает ей… Ничто.
Она действовала всё решительнее, как вдруг, словно соткавшись из мерцающих искр, в огне вырисовалось знакомое лицо. Из пламени на неё смотрел пронзительным серым взглядом человек из сна. Он. Тот самый доктор…
– Что тебе нужно от меня? – прошептала в страхе Аламеда, во все глаза смотря на огненный мираж, но в этот миг рука её дрогнула, и огонь, коснувшись сухой травинки, вдруг перекинулся на настил тростника – не прошло и мгновения, как он занялся пламенем.
Красные языки, потрескивая, расползались во все стороны. Одни чудовища корчились в объявшем их огне, другие пятились к воде, и теперь уже не они, а огромный костёр захватывал остров.
– Горим, горим! – кричали вокруг.
Воспламенялась сухая трава и тростниковые навесы вместе со всем скарбом под ними. Взвивались к темнеющему небу высокие алые языки. Остров полыхал, как зажжённая погребальная лодка, пущенная по реке в свой последний путь. За считаные минуты огонь сожрал уже вдвое больше, чем успели уничтожить чудовища. Люди хватали кто что мог: плошки, бутыли, горшки, – и бежали к воде, но не тут-то было. Зубастые твари, поджидали возле берега, предвкушая скорую наживу. Островитяне поняли – они в западне.
– Бочки, опрокидывайте бочки! – изо всех сил хрипел старейшина.
Люди в нерешительности застыли: в бочках хранился запас питьевой воды, лишиться её – верная гибель, но делать было нечего. Наваливались скопом и опрокидывали. Одну, вторую, третью… Выплескали почти всё, и наконец огонь стал сходить на нет, но прогоревшие участки обламывались и исчезали под водой. Люди, вооружившись факелами, разбрелись по всему острову, вернее той жалкой третьи, которая от него осталась, чтобы не дать притаившимся в воде чудовищам вновь забраться на берег. Боясь обжечься, те, к счастью, вскоре отстали.
Меж тем пришла ночь и стёрла линию горизонта, погрузив монотонный водный пейзаж в не менее однообразную тьму. Две луны, окружённые россыпью звёзд, сияли на небе и отражались в спокойной чёрной глади.
За короткое время, пролетевшее от сумерек до темноты, племя лишилось двух третей острова и запаса питьевой воды, а это означало верную смерть. Поднялся ропот, Аламеду обвиняли в пожаре.
– И так с трудом держались на плаву, уж четверть острова сгнила, ещё сами же и подожгли, – возмущались одни.
– А нам теперь даже укрыться негде, – добавляли другие, потерявшие в огне свои навесы.
– Что укрытия – мы от жажды помрём! Воды на полглоточка осталось, – восклицали третьи.
– А вы слышали, как она с огнём говорила? – вставляли Найра и Калу̀. – Ясный путь – ведьма.
– Говорила, было дело, – соглашались остальные.