– Вот что, господин капитан! – пылко воскликнул я. – Коль скоро вы связаны словом, возвращайтесь в тюрьму, а мы вас оттуда вызволим.

– Спасибо, дружище. Охотно верю, что вы способны на это, но для меня понятия жизни и чести неотделимы.

– Подумать только! – искренне удивился Чурбан Хопкинс и проверил бутылку на свет, в тщетной надежде обнаружить там хотя бы каплю спиртного.

Люси в отчаянии переводила взгляд с одного на другого.

На бледном лице капитана промелькнула улыбка.

– Прощайте, ребята. Возможно, вы не относитесь к кругам так называемого «приличного» общества, но вы отважны, добры и на свой лад благородны. Даже ты, нахальный толстяк, пришелся мне по душе, и я не сержусь на тебя… Однако пора поторопиться, через пять минут смена караула. Спасибо вам!

– Виктор!

– Нам некогда, Люси. Эти двое попадут под трибунал, если опоздают к смене караула. Да и мне надо вернуться в тюрьму.

– Я не оставлю тебя, Виктор… Дойду до президента республики…

– Нельзя, дорогая. Подумай о своем отце. Мне ты не поможешь, а только сыграешь на руку маркизу Сюрьену… А вы, лжекапитан, мошенник вы этакий, поскорей уносите отсюда ноги: ведь если ваш обман раскроется, расстрела вам не миновать.

Капитан и Люси, взявшись за руки, долго смотрели в глаза друг другу, а я почувствовал, как у меня перехватывает горло.

Люси ушла.

– Всё, разбегаемся, ребята!

– Стой!

В дверях стоял сержант Потрэн.