В тишине раздается голос какого-то младшего чина.

– Ну, что там у вас? Говорите громче!

– Рядовой семьдесят семь в списках не значится. У нас даже семидесяти не набирается.

– Что-о? – командир роты удивленно уставился на морского офицера. Тот пожал плечами.

– Надо поставить в известность его превосходительство! – наконец принял решение командир. – Всем разойтись!

Строй распался. Офицеры поспешили в палатку радиста. Моряк, правда, не вошел внутрь, а прохаживался поблизости.

В этот момент ко мне подошел темнокожий посланец с письмом – буфетчик, мол, просил передать. Дьявол бы побрал этого Турецкого Султана с его цидульками!

Я аж похолодел. Хлоп-хлоп себя по карманам – пусто, ни карты, ни дневника. Моя копия пропала.

Альфонс, заглянув мне через плечо, прочел записку и уставился на меня. Вернее, не на меня, а на мои ботинки.

– Ступай, откуда пришел, и забери бумаги обратно! Будь моя воля, пристрелил бы тебя как бешеного пса.

Я без звука отправился к буфету.

Меня охватило какое-то холодное безразличие. Я шагал к хлипкому деревянному строению точно робот.

Мне было совершенно ясно, как я должен поступить. Вот и наспех сколоченная будка позади буфета. Едва только я собрался войти, как услышал голоса разговаривающих.

Сквозь щели в дощатых стенках можно было заглянуть внутрь. Там были уже знакомый мне морской офицер и графиня. Стоя чуть ли не вплотную друг к другу, они тихо беседовали, но я слышал каждое слово.

– Никогда бы не поверил!.. – сказал офицер.

– Судите сами, Хиггинс, зачем мне вас обманывать? Я могу доказать, что генерал де ла Рубо выдал военные тайны Ламетру и его сообщникам.

– Вам хорошо известно, что его превосходительство – принципиальный противник генерала, но вместе с тем относится к нему с огромным уважением, и стоит вам выступить с подобными обвинениями…

– Я могу их доказать. Дневник и карта капитана Мандлера хранились у генерала, не правда ли?

– Правда.