– Ты сказал, мы будем жить в Эффе, потому что там всегда тепло и солнечно. Но я росла на севере, я всем сердцем люблю сугробы и набухшее перед многодневным снегопадом небо. Разве могут южные пейзажи соперничать с таким? Ни один местный закат, сколь прекрасен он ни был, так и не смог даже приблизиться к просторам из слепящей белизны. По крайней мере, для меня не смог.

– Хорошо любить снег, греясь под солнечными лучами.

Я слабо улыбнулась: нет смысла спорить. Адам не сомневался в увиденном, тогда как я придиралась к мелочам. Их накопилось уже немало, что могло говорить ровным счетом ни о чем. Но все же… когда-нибудь в будущем я бы мечтала поселиться в доме, похожем на дома возле озера Талль. Там должен быть портал, обязательно, чтобы каждый вечер возвращаться домой и смотреть на буйство метели за окнами.

– Мы должны найти остальных.

Ника и Олли уже ждали нас в том самом кафе с обзором на виноградники. Ника сидела за столом и жадно поглощала пищу (увидев эту картину, Адам брезгливо скривился), а Олли застыл на краю веранды и любовался видами. Он так увлекся, что забыл о еде и не заметил нашего приближения.

– Как успехи? – спросила я, присаживаясь напротив Ники.

– Так себе, – ответила она и махнула рукой на Олли, мол, пусть он отчитывается, а я слишком занята.

Но взгляд Адама отвлек ее.

– Чего так смотришь?

– Ничего.

– Нет уж, говори давай!

Помолчав немного, он сдался:

– Отношение к еде сразу выдает суть человека. Если он не способен контролировать элементарные инстинкты, что же у него внутри?

– Внутри у меня внутренности. А у тебя?

– У него тоже, – примирительно улыбнулась я.

– Посмотри на Танату: она тоже любит поесть. Но делает это иначе.

Ника и в самом деле на меня посмотрела.

– Как-то по-хамски прозвучало, – с улыбкой резюмировала она. – Но ты прав, по Танате видно: поесть любит. Может, и тебя когда-нибудь съест. Если еще раньше я не прибью тебя во сне! Между прочим, это после заточения с тобой во мне такой аппетит проснулся! Похлебка ведьмы-Генриетты теперь в кошмарах только и мерещится!

– Я поесть не люблю.

– Что?! – взвилась на меня Ника.