— Мне с ним весело. — Пролепетала я, невинно хлопая ресницами, на что эльфийка громко хмыкнула и, махнув рукой, принялась осматривать меня и задавать вопросы, но уже по врачебной части.
Ли, или Лаэрт (как его здесь называли), не обманул и ближе к обеду стоял на пороге дома лекаря, сияя, как майское солнце. Поначалу мы вместе с Сельвен устроились на кухне, где менестрель развлекал нас праздной болтовнёй о том о сём, делясь последними новостями из стран, где он недавно побывал. Последнее было мне малоинтересно, но музыкант явно преследовал иную цель, а именно — усыпить бдительность Сельвен, и это ему удалось. Эльфийка постепенно оттаяла, перестала хмуриться и даже оставила нас ненадолго вдвоём. Хотя мы только и успели, что шёпотом перекинуться парой фраз, да несколькими незначащими шутками, я вынуждена была отметить, что мне доставляло огромное удовольствие изъясняться с Ли на Английском. Это, конечно же, был не мой родной Русский, но всё же говорить на этом языке было проще и комфортнее, чем на Всеобщем. Ближе к ужину менестрель вежливо откланялся, объясняя это тем, что ему ещё предстояло всю ночь развлекать публику во дворце, а взвалить всю работу на своих коллег по цеху ему не позволяла совесть. Но уже на следующий день, сразу после завтрака, мой товарищ — попаданец вернулся, и на этот раз Сельвен даже разрешила ему сопроводить меня на недолгую прогулку к лесной опушке.
С одной стороны, это было странно, как быстро (ведь прошло всего несколько дней) я привыкла к неоднократным ежедневным появлениям Ли на пороге дома лекаря. Он приходил сразу после завтрака, оставался до обеда, а потом заглядывал ещё вечером, перед представлением (иногда даже вместо), а когда Сельвен решила, что я достаточно оправилась, то, чтобы сопроводить меня на нижние уровни, где выступала его труппа. Это стало нашей рутиной, которая при любых других обстоятельствах показалась бы мне подозрительной, и даже сейчас я то и дело ловила себя на мысли, что энтузиазм менестреля был несколько преувеличен. С другой же стороны, наверное это было естественно и нормально, учитывая, что оба мы были пассажирами одной лодки, плывущей по просторам Средиземья.
Большую часть времени мы проводили на окраине леса, тихо беседуя обо всем и в то же время ни о чем. И впервые с того момента, как я оказалась здесь, я ощущала себя нормальной. Мне не приходилось судорожно объяснять тот или иной речевой оборот или тщательно подбирать слова, дабы не сболтнуть чего лишнего, не надо было строить из себя кого-то, кем я на самом деле не являлась: ни уличную танцовщицу, ни светскую даму, ни смиренную служанку… Однажды я вдруг поймала себя на мысли, что так легко в общении мне было только с Гендальфом. Отчего-то воспоминания о нём больно отозвались где-то внутри, а в горле застрял ком. Ли почти сразу заметил смену моего настроения и, озабоченно вглядываясь в лицо, аккуратно взял за руку.
— С тобой всё в порядке?
— Да, конечно…
— Э нет! Я не хочу повторения прошлого раза. Вставай, мы возвращаемся… — Но я чуть сильнее сжала его руку, удерживая на месте.
— Ли, правда, со мной всё в порядке. Это просто воспоминания. — Мои губы тронула лёгкая улыбка, и музыкант медленно сел обратно на поваленное дерево.
— Они есть у нас всех. — Проговорил он отстранённо и, всё ещё не выпуская моей ладони, накрыл её второй рукой. — Ты даже не представляешь, как я рад тому, что нашёл тебя. — Взгляд его тёмных глаз был печален и задумчив.
— Расскажи мне о себе. — Прервала я затянувшуюся паузу. — Чем ты занимался до…, до всего этого? — Ли моргнул и чуть вздрогнул, словно отходя ото сна.
— Конечно. А что бы ты хотела знать?
— Всё. — Улыбнулась я, на что музыкант громко хмыкнул.
— Как хочешь. Но предупреждаю, моя жизнь была ужасно скучной и занудной. Так что потом не жалуйся. — Я лишь кивнула в ответ.
Ли родился и вырос в небольшой городке на юго-востоке Англии, знаменитом своими соборами, замковыми развалинами и прочей «исторической фигнёй», как выразился мой собеседник. Не смотря на то, что весь город был напичкан историческими памятниками и достопримечательностями, делать там был абсолютно нечего, и сразу после школы, Ли сбежал в Лондон. Здесь он сначала мечтал о славе актёра, затем свободного художника и рок-музыканта а потом, вдруг махнул на всё рукой и перебрался в Австралию. Почему, менестрель и сейчас не до конца понимал. Возможно, Старый Свет, а в особенности Туманный Альбион, показались ему тогда слишком маленькими и закостенелыми или он просто думал, что там, где лето и зима поменялись местами, его ждёт что-то незабываемое и особенное. Однако, оказалось, что и за горизонтом всё так же, только иные декорации. Вместо звёздной карьеры, он устроился на самую обычную работу, куда ходил, как на каторгу, втайне желая, что в один прекрасный день проснётся знаменитым. Но этим мечтам не суждено было сбыться, а вместо этого однажды он проснулся здесь.
Поначалу, как и я, Ли не мог понять, где оказался и решил что то было или чьей-то плохой шуткой, или же его без его ведома засунули в какое-то очередное реалити шоу. Как и всякий уважающий себя Англичанин, он прочитал основные книги профессора, но было это ещё в подростковом возрасте, и особого эффекта они на него не возымели. Поэтому спустя какое-то время мой собеседник хоть и понял, что место сказочное, но окончательно осознал, куда попал лишь после того, как столкнулся с хоббитами.
История его странствий по Средиземью во многом была похожа на мою. Сначала он прибился к каравану, с которым добрался аж до Харада. И тут-то и пригодились все его былые навыки игры на инструментах и пения. Ли зарабатывал, выступая на улицах, пока его не заметил и не взял к себе в дом один важный вельможа, с кем он после делил не только кров и хлеб, но и постель. В ответ на мой многозначительный взгляд музыкант лишь пожал плечами, сказав, что ни о чём не жалеет. В Хараде менестрель выучился не только их языку, но и Всеобщему и основам Квенья, а после скоропостижной кончины своего благодетеля, собрал свою труппу бродячих музыкантов и отправился странствовать по Средиземью, чем и занимался по сей день.
Закончив свой рассказ, музыкант замолчал, глядя перед собой невидящим взором. Мы так и сидели на поваленном дереве на окраине леса. Вокруг нас уже сгустились ранние сумерки — первые предвестники приближающейся осени, а впереди можно было различить мерцающие огоньки королевского дворца. Ли неожиданно тяжело вздохнул и полез за пазуху, откуда извлёк небольшую плоскую серебряную коробочку, внешне очень напоминающую портсигар.
— Будешь? — Спросил он, ловким жестом откидывая крышку. Внутри и правда оказались сигареты, ну или что-то очень их напоминающее.
— Это что? — Осторожно поинтересовалась я.
— А на что это похоже? — На лице музыканта вновь заиграла уже знакомая лукавая улыбка.