На этот раз картинка сменилась быстрее, и перед глазами встал наемник, вышагивающий около увиденной раньше двери. Милка кружила неподалеку, что-то доказывая Катерине, от чего та морщилась всякий раз, как служанка открывала рот. Вот Прежняя подошла к двери какой-то кирпичной будки, и потыкала пальцем на нарисованный знак: три разорванные окружности, объединенные еще одной посередине. Брест, наконец, поднял руки, прекращая неслышимый спор, и кивнул, указав на вход.
- Одичалые, - перекинула через плечо Прежняя, - Надо торопиться, они поодиночке не бегают.
- Что это за твари? – крикнула Милка на бегу.
- Деваться некуда, эликсир там должон быть. А ентот паскудник неплохо свои дела провернул чужими руками, надо будет выказать Истомиру мое «уважение» на следующем шабаше. – Задумчиво протянула бабка.
Наемник развернулся и побежал вслед за девками, настигнув их через минуту. Милка неслась так, что светлая коса летела над травой. Воровка, заприметив впереди поворот, крикнула ей:
- Направо, - крикнула впереди Мурка и повернула.
- Ерунда, - сморщился Брест. – Надо перетянуть и делов-то.
Внезапно перед его глазами осталась только одна фигура. Милка резко остановилась, непонимающе оглядываясь, ее грудь ходила ходуном, а красное лицо исказилось беспокойством.
Видение померкло, и Гера поднял усталый взгляд:
Пустынный коридор уходил в обе стороны, стены, выгоревшие от времени, не сохранили ни цвет, ни рисунок на штукатурке. Из мебели неподалеку была одна лишь лавка, на металлических ножках. Кругом стояла тишина, прерываемая шумным дыханием всех троих.
Плащ она сняла перед бегом и уложила его на дно торбы. Будь ее воля – сняла бы и доспех, но бежать в исподнем по жесткой траве еще хуже, чем потеть в коже. Солнце все чаще скрывалось за облаками, дул попутный ветер, и путники бежали на опережение дождя. Брест сзади видел, как волосы девушек растрепались на ветру. Те даже не пытались их прибрать, а сиплое дыхание говорило о том, что его подопечные на пределе. Наемник же, привычный к внезапным и долгим походам, даже дыхания не сбил, еще и успевал поглядывать по сторонам и быть настороже.
21 день
- Сейчас перевяжу, - суетливо пообещала она, но была остановлена твердой рукой воровки.
- Сколько точно?
Как парень окончательно поправился, бабка Ежна стала отправлять его в лес за тайными травами. Сама показала ему, как правильно разрыв-траву срезать; как сон-траву от молодой крушины отличить: одна в крепкий сон быка свалит, вторая наоборот спать не даст, из нужника не выпуская; показала, как дождаться и найти цвет папоротника – старуха начала обучать Прежнего всему помаленьку. Гера был старше ведьмы по годам, но парень понимал, что мудрость не зависит от прожитых лет. Он за свою долгую жизнь знал и ребенка с душой старика, и стариков с душами молодых, поэтому Прежний безоговорочно слушал все, что говорила баба Ежна. Со многим он соглашался, а многое еще не понимал, но обдумывал в свободное время.
Милка кивнула: если ее мужчина ранен, она сделает все, чтобы помочь, даже послушается Мурку. Катерина, мрачно глядя на ловкие руки служанки молчала о том, что если рана нанесена когтями или зубами одичалого, то даже небольшая царапина может обернуться большой бедой. А Брест, дурак эдакий, еще и помалкивал про нее. Воровка понадеялась, что еще не поздно: мазь должна была сколько-то обеззаразить кровь. Но девушку не покидало нарастающее чувство тревоги, словно похожая ситуация уже была. И закончилось она не очень хорошо. «Дежавю», - вспомнила Катерина подходящее слово и отвернулась, чтобы не смотреть на угодливую служанку и сурового, но покорного сейчас Бреста. Что-то во всем этом было не правильно. Мурка решила не забивать себе голову разными переживаниями, а сосредоточиться на поисках эликсира.
Нечто неслось в траве наперерез наемнику. Мужчина резко скакнул в сторону, выхватив меч. Тварь в траве догоняла его. Воровка не останавливаясь, побежала по следу за служанкой. Где-то рядом раздались звуки схватки.
Та скривилась и, не ответив, схватилась за протянутую руку Бреста и залезла внутрь. Милка, закинув мешки в окно, пробралась следом. Путники, оказавшись на твердом бетонном полу, огляделись.
- Я увидел! – восторженно воскликнул он.
Милка, заправив растрепанные волосы, подошла к яме, переводя дыхание, и заглянула в сумрак: