На основании всех этих кривотолков, слухов, смутных подозрений и чудовищных несуразностей нотарии постарались сфабриковать «достоверные» свидетельские показания. 22 апреля тамплиеры, заключенные в Тауэре и других тюрьмах города, предстали перед инквизиторами и епископами Лондона и Чичестера в обители Святой Троицы, чтобы выслушать публично зачитанные показания свидетелей. Тамплиеры потребовали копии этих документов и получили их. Им дали восемь дней, чтобы подготовиться к защите. Через восемь дней в Тауэр направили представителя епископа Лондона в сопровождении писцов и свидетелей, чтобы запротоколировать доводы и показания братьев в свою защиту. Однако тамплиеры ответили, что они неграмотны, несведущи в законах и что во всякой возможности защиты им было отказано, ибо им не позволили обратиться к тем, кто мог бы предоставить им разумный совет и помощь. Таким образом, тамплиеры оказались совершенно незащищенными перед пристрастным судом. Они отметили, однако, что желают публично провозгласить свое кредо и кредо ордена, предъявить привилегии, предоставленные им папами, и свои собственные показания, данные инквизиции – всё это они желают использовать для своей защиты.
Когда восьмидневный срок истек в четверг 29 апреля, тамплиеры предстали перед папским инквизитором и епископом Лондона и Чичестера в церкви Всех Святых в Беркингчёч и передали им приведенное ниже обращение, составленное ими самими, в качестве единственного доступного им средства оградить себя от несправедливости, тирании и преследований своих могущественных недругов, добавив, что, если они допустили какую-либо ошибку, они готовы подчиниться приказаниям церкви.
Воззвание было написано на норманно-французском диалекте того времени[309]:
«Да будет известно вам, достопочтенному отцу, архиепископу Кентерберийскому, примасу всей Англии, прелатам Святой Церкви и всем христианам, что все мы, собравшиеся здесь братья Храма, – христиане, верующие во Спасителя нашего Господа Иисуса Христа и Бога Отца Всемогущего, и проч. и проч. Мы веруем во все, во что верит Святая Церковь и все, чему она учит нас. Мы заявляем, что служение наше основано на повиновении, целомудрии, нестяжательстве и пособничестве в завоевании Святой земли Иерусалима, всеми силами и мощью, кои дарует нам Господь.
Мы все, как один, твердо отрицаем и не признаем всякую ересь и зло, противоречащие истинному вероучению Святой Церкви. И во имя Бога и милосердия мы просим вас, тех, кто представляет нашего святого отца, видеть в нас истинных детей святой церкви, ибо мы хранили и блюли веру и закон церкви в нашем братстве – добродетельном, честном и справедливом – в соответствии с установлениями и привилегиями римского престола, объявленными, утвержденными и принятыми собором; и оные привилегии, вместе с уставом нашего ордена, записаны в римской курии. Мы желаем донести до всех христиан (кроме врагов наших и клеветников), с которыми мы знакомы и среди которых мы жили, чтобы поведать об обычаях нашей жизни и порядках, установленных в нашем ордене. И если на допросе мы сказали или сделали что-то неправильно – то это по незнанию, ибо среди нас немало неграмотных, а посему мы готовы пострадать за Святую церковь, за Спасителя, принявшего крестные муки и умершего ради спасения христиан. И мы верим во все Таинства Церкви. И молим вас из любви к Господу и во имя спасения душ ваших судить нас, памятуя о том, что вам придется ответить за себя и за нас пред Богом; и мы молим, чтобы наши показания были оглашены пред нами и всем народом в точности, как было писано нами, и зачитаны с этой самой бумаги».
Это обращение было составлено братом Уильямом де ла Мором, магистром Храма, рыцарями-тамплиерами Филиппом де Мьюзом, прецептором Гарви, Уильямом де Бертоном, прецептором Темпл-Кумб, Радульфом де Мезоном, прецептором Юэлла, Майклом де Бэсквилом, прецептором Лондона, Томасом де Вотропом, прецептором Битлхэма, Уильямом де Уориком, капелланом, и Томасом де Бертоном, духовником ордена, а также двадцатью братьями-служителями.
В тот же день инквизиторы и два епископа посетили разные городские тюрьмы, чтобы узнать, желают ли заключенные там узники представить что-либо в защиту себя и ордена, и те ответили, что придерживаются заявления, сделанного их братьями в Тауэре.
Назовем всех братьев, томившихся в тюрьмах Лондона: в Олдгейте были заключены брат Уильям де Сотр, рыцарь, прецептор Сэмфорда, брат Уильям де ла Форд, прецептор Даней, брат Джон де Конингстон, прецептор Гетинга, Роджер де Норрис, прецептор Крессинга, Радульф де Бартон, настоятель Нью-Темпла, и несколько братьев-служителей ордена; в тюрьме Криплгейт – Уильям де Эгендон, рыцарь, прецептор Шипли, Джон де Моун, рыцарь, прецептор Доксворта, и четверо братьев-служителей; в тюрьме Ладгейт – пять братьев-служителей; и в Ньюгейте – брат Гимберт Бланк, рыцарь, великий прецептор Оверни.
Сделанное тамплиерами заявление, в котором они говорили о своей вере и невиновности было воспринято папскими инквизиторами без должного внимания, ибо им требовалось признание вины, а потому было решено применить пытки. Король отправил мэру и шерифам лондонского Сити новые приказы с требованием поместить тамплиеров в одиночные камеры, заковать в кандалы и позволить приспешникам инквизиции посещать их, с тем чтобы отслеживать, как исполняются предписания папских ставленников, наконец, применить к тамплиерам пытки и сделать все, что будет сочтено подобающим согласно каноническому праву[310].
Из протокола процесса известно, что тамплиеров содержали в холодных подземельях поодиночке, на хлебе и воде, что к ним периодически наведывались клевреты инквизиции, их переводили из одной тюрьмы в другую и из камеры в камеру. С ними обращались то строго, то снисходительно, и в эти моменты их посещали ученые прелаты и мудрые доктора теологии, которые путем уговоров и угроз пытались получить у них требуемые признания. Были применены все средства устрашения, имевшиеся у церкви, и пытки применялись беспощадные – с применением кровопускания. Страшное насилие царило в застенках Тауэра, в тюрьмах Олдгейт, Ладгейт, Ньюгейт, Бишопсгейт и Криплгейт, а также в доме, ранее принадлежавшем Джону де Бангелу, и домах, бывших некогда собственностью ордена братьев Покаяния[311].
Пытали монахи, присланные из Франции. Тамплиеров допрашивали в присутствии нотариев, пока те мучились на дыбе. Безжалостная настойчивость и титанические усилия инквизиторов увенчались наконец успехом, им удалось сломить мужество двух несчастных братьев-служителей и одного капеллана ордена тамплиеров и добиться от них долгожданных признаний.
23 июня брат Стивен де Степлбрюгге, именуемый отступником, бежавший из ордена Храма, был схвачен людьми короля в городе Солсбери и допрошен в доме начальника тюрьмы Ньюгейт в присутствии епископов Лондонского и Чичестерского, а также советника архиепископа Кентерберийского Хью де Уолкенби, доктора богословия, и других клириков. Он рассказал, что в ордене Храма бытовало два способа принятия в братство, один – праведный и законный, другой – противный христианской вере. Он сообщил, что был принят в орден в Диннсли братом Брайаном ле Джеем, магистром ордена в Англии. Допрошенный рассказал, что, когда его привели в часовню, дверь за ними закрылась, слева и справа от него встали братья с обнаженными мечам. К нему приблизился прецептор с крестом в руках и спросил: «Видишь ли ты это распятие?», он ответствовал: «Вижу, это Господь мой», на что магистр заявил: «Отныне ты должен отрицать, что Иисус Христос был Богом и человеком и что Мария была его матерью» и приказал плюнуть на крест. Стефан, боясь мгновенной смерти, плюнул рядом с распятием. Упав на колени, опустив очи долу и ломая руки, горько рыдая и стеная, с благочестивыми восклицаниями свидетель просил милости и покровительства у святой церкви, говоря, что не страшится он телесной смерти и любого наказания, но заботится только о спасении своей души.
В субботу 25 июня брат Томас Тоцци де Торолдби, брат-служитель ордена тамплиеров, именуемый отступником, бежавший из замка Линкольна после допроса папскими инквизиторами, но впоследствии сдавшийся королевским офицерам, предстал перед епископами Лондонским и Чичестерским, архидьяконом Солсберийским и другими священнослужителями в церкви Святого Мартина в Винетри. Будучи вновь допрошен, он повторил показания, данные в Линкольне, но добавил несколько подробностей относительно налагаемых наказаний и формул отпущения, произносимых в капитуле, отметив разницу между грехами и несоблюдением орденских правил: с первыми имел дело священник, а со вторыми – магистр.
Свидетель сообщил, что с первыми имел дело священник, со вторыми – магистр. Он также заверил, что веревочные пояса носили из благочестия, и рассказал историю, как, сражаясь в битве с сарацинами, потерял свою веревку и был наказан великим магистром за нарушение устава, поскольку вернулся домой без нее. По поводу тайны капитулов он сказал то же, что и другие братья, подтвердив, что им запрещалось исповедоваться нищенствующим монахам, исповедовать тамплиеров могли только орденские капелланы. Допрошенный заверил, что порядки, заведенные в братстве, не противоречат христианскому вероучению; кроме того, он заявил, что, стяжая богатства, орден никогда не прибегал к неправедным методам, тех же, кто приобрел что-либо незаконным образом, лишали облачения и изгоняли из ордена.
На вопрос, что его побудило стать отступником и бежать из ордена, он ответил, что поступил так из страха смерти. Брат Томас поведал, что аббат Ланьи, папский инквизитор, когда допрашивал его в Линкольне, спросил, не сознается ли тот в чем-либо еще, он ответил, что все, что мог, – сказал, тогда аббат, положив руку на грудь, поклялся словом Господним, что заставит его сознаться, прежде чем покончит с ним! Смертельно испугавшись, Томас подкупил тюремщика, дав ему сорок флоринов, чтобы тот помог ему бежать.
Аббат Ланьи действительно сдержал свое слово: 29 июня, через четыре дня после столь опрометчивого признания, брата Томаса Тоцци де Торолдби снова доставили в церковь Святого Мартина, и там, в присутствии тех же свидетелей он сделал третье признание, в котором заявил, что два тамплиера с обнаженными мечами заставили его отречься от Христа, что он и сделал, но лишь устами, а не сердцем, и плюнул рядом с крестом, но не на него. Когда от него потребовали плюнуть на образ Девы Марии, он изловчился приложиться к ее ногам. Он утверждал, что сотню раз слышал, как Брайан ле Джей, магистр Храма в Лондоне, говорил, что Иисус Христос – не истинный Бог, а человек и что один волос из бороды сарацина стоит больше, чем жизнь христианина. Он утверждал, что однажды стоял рядом с братом Брайаном, когда какие-то нищие просили у него подаяния из любви к Господу и Пресвятой Богородице Деве Марии, а он ответил: «Какая дева, подите повесьтесь со своей девой» и со злостью швырнул полпенса на землю, заставив нищих искать монету в грязи, тогда как на дворе было весьма холодно. Он также рассказал, что на капитулах священник стоял, как бездушная скотина, и ничего не делал, только произносил псалом: «Боже, будь милостив к нам», который читался по окончании капитула. Нельзя не отметить, что тамплиеры были не вполне последовательными идолопоклонниками, ибо по окончании капитулов, на которых, как говорят, они поклонялись коту, человеческой голове и черному идолу, они читали боговдохновенный псалом: «Боже! Будь милостив к нам и благослови нас; освети нас лицем Твоим, дабы познали на земле путь Твой, во всех народах спасение Твое» (Пс., 66). Далее свидетель утверждает, что священник не имел права налагать наказание тяжелее, чем дневное пребывание на хлебе и воде, и даже это не мог делать без согласия братьев. Он также поведал, что тамплиеры всегда покровительствовали сарацинам в священных войнах в Палестине и угнетали христиан! О себе же он сказал, что в течение трех последних лет он не мог видеть Тела Христова без мысли о дьяволе и не мог изгнать эти нечестивые помышления из своего сердца молитвой или каким-либо иным известным ему способом; но этим утром на него сошла благодать – он прослушал мессу с великой набожностью, и с тех пор думает только о Христе и считает, что никто из тамплиеров не спасет свою душу, если не случится больших перемен[312].
Накануне вновь собрался церковный совет, и когда ему представили эти последние показания братьев Стефена де Стапелбругге и Томаса Точчи де Торолдби, был разыгран официальный публичный фарс. Вот протокол этого заседания:
«Во славу Всевышнего Отца, и Сына, и Святого Духа, к попранию еретиков и укреплению всех праведных христиан, приступим к описанию возвращения кающихся еретиков в лоно Святой церкви, которое состоялось на соборе, имевшем место в Лондоне в 1311 году от Р. Х.
<…> В зале дворца епископа Лондонского, перед достопочтенными отцами Робертом, Божьей милостью архиепископом Кентерберийским, примасом всей Англии, и его викарными епископами, на соборе всех провинций предстал брат Стивен де Степлбрюгге из ордена рыцарей Храма, признавшийся в отречении от Христа и Пресвятой Богородицы Девы Марии, в плевании на крест, ереси и прочих прегрешениях. Названный Стивен пред собором и гражданами города, собравшимися по этому случаю, подтвердил, что его показания являются правдой и что он не отказывается от своих слов. Смиренно признав свою ошибку, преклонив колени и сложив руки, с рыданиями, он вновь и вновь молил о прощении и милосердии святую матерь церковь, клянясь отречься от всех ересей и заблуждений и умоляя наложить на него подобающее наказание, и тогда, взяв в руки Священное писание, он отрекся от указанных ересей таким образом: „Я, брат Стивен де Степлбрюгге из ордена рыцарей Храма, торжественно признаю… (далее он повторяет свое признание и отрекается от ереси) и если когда-либо я впаду в те же заблуждения или отклонюсь от любой заповеди веры, я сочту себя ipso facto (тем самым) отлученным от Церкви, предстану пред судом как повторно впавший в ересь еретик-клятвопреступник и понесу наказание, налагаемое на клятвопреступников, повторно впавших в ересь, без каких-либо разбирательств!“
Затем он поклялся на Писании принять приговор церкви, после чего был приведен брат Томас Тоцци де Торолдби, и его подвергли той же чудовищной процедуре, по завершении которой несчастные услужающие братья ордена тамплиеров, столь невежественные, что не смогли даже поставить подпись, начертали кресты loco subscriptionis (вместо подписи) в знак согласия с решением суда.