На несколько минут я словно выпала из жизни и широко раскрытыми глазами смотрела на окно, за которым тонкой струйкой поднимался дым. Взрыв реально только что раздался? Или мне почудилось?

Сомнения развеялись, как только я посмотрела на подруг. Анфиса застыла, держа в руках вымытые кружки, с которых сползала белая пена и капала на пол. Стася и Марина боялись даже вдохнуть кислорода от испытанного шока и стояли, как изваяния. А Ярослава с криками: «Я не виновата!» спрыгнула с подоконника и подбежала к нам, трясясь всем телом.

Первой отмерла Анфиса и поставив кружки, даже не сполоснув их перед этим, в сушку, подскочила к окну и распахнула его. До нас вместе с ароматом горелой резины донеслись удивлённые крики соседей:

— …такое? Война?

— Типун тебе на язык, Семёновна! Какая война? Не в Чечне ведь живём! Что-то в мусорном баке взорвалось.

Мы переглянулись и, облегчённо вздохнув, подошли к Анфисе.

— Я думала окурок потух уже… Вот и швырнула его вниз! Я ж не думала, что так получится! — прошептала Ярослава.

— Не думала она! — прошипела Мартышка. — Молись Богу, чтобы не было свидетелей!

— Извини…

— Ой, люди добрые, а что это горит? Урна? — раздался возглас с четвёртого этажа.

Мы подняли головы. Там, в форточке, торчала голова пожилой женщины в шерстяном платке.

— Ага, — крикнула другая старушка со второго этажа. — Полыхнуло ни с того ни с сего!

— Может это теракт? Как в Москве?

— Не! Точно не теракт!

— Нужно МЧС вызвать. Не хватало ещё, чтобы огонь на дом перепрыгнул!

— Я щас 102 наберу!

— 101! — исправила старушку Марина.

— А, точно! Склероз, склероз… Спасибо, доченька.

— Никуда не звоните, — крикнул мужчина с окна пятого этажа. — У меня есть огнетушитель. Я сейчас спущусь и всё устраню!

— Спасибо, Иван, — поблагодарила старушка с четвёртого этажа.