У меня сломался фотоаппарат, который я купил в Германии. В Ленинграде я обегал десятки мастерских, и только в одной взялись его починить. Держали долго, потом вернули, сказав, что ничего сделать не могут.
Во время очередной поездки в Дрезден я взял фотоаппарат с собой и сдал в мастерскую. Через день аппарат был готов. В конце гарантийного талона, приложенного к аппарату, было допечатано на машинке: «Просьба: когда Вы в следующий раз будете чинить аппарат в Советском Союзе, не применять при ремонте зубило и кувалду».
Старый алкоголик, глухой Павел, к тому же не выговаривавший половину слов, подрабатывал тем, что строил заборы, выкапывал ямы для туалетов на дачных участках. Как-то он разобрал и распилил на дрова мой старый покосившийся сарай.
— Ну, скульт (так он называл меня), теперь тебе дров до конца коммунизма хватит.
Тогда это воспринималось со смехом. Никто не мог подумать, как близок он был к истине.
Камнеобрабатывающий завод в Питкяранте приобрел в ФРГ цех для выпуска гранитного поребрика. По проекту в длинное кирпичное здание с одного конца подавались на конвейер куски гранита, которые обрабатывались со всех сторон бочардами — небольшими молоточками с зубчиками. С другого конца здания безо всякого участия человека должны были выходить готовые куски поребрика.
В счет этого цеха завод обязался поставлять в ФРГ на протяжении многих лет гранитную щебенку. Однако для экономии средств решили не приглашать специалистов из Германии и стали собирать конвейер и все оборудование сами.
То ли не смогли толком прочитать документацию, написанную на немецком языке, то ли забыли закрутить какую-нибудь гайку, но, когда я приехал на карьер, с двух сторон конвейера сидели гранитчики и, сняв с механизмов бочарды, вручную обрабатывали гранитные блоки. Таким образом цех работал уже три года.
Как раз при мне загружали щебнем очередные самосвалы для отправки в ФРГ.
Моя двоюродная сестра Лиля зашла к Александру Хазину. Он разговаривал со своим приятелем-композитором по телефону: — Скажи, как пишется нота ля? На какой строчке? — А зачем тебе? — Да вот собрался написать симфонию.
— Оля, то есть Вика, то есть Тоня! — кричал отчим моей жены, старый профессор Вакс. — Где мои очки, то есть ключи? Никакой памяти ни у кого нет!
Во время войны я обморозил уши. В первое же послевоенное лето я поехал в Кисловодск, благо билеты орденоносцам давали почти бесплатно. Поезд пришел в шесть утра. Я пошел искать комнату, которую можно было бы снять на месяц. Воздух в горах был очень прохладным, и, пока я ходил, у меня замерзли уши. К середине дня я все еще продолжал искать комнату. Стало жарко. Уши у меня здорово распухли и повисли.
Целый месяц, пока отдыхающие лечили сердечные и желудочные заболевания или просто пили минеральную воду, я ходил с перевязанными ушами и лечил их от обморожения. Было очень обидно.
Ресторан «Арктика» в Мурманске работал примерно один день в неделю. Из полугодового рыболовного промысла возвращались моряки, получали зарплату за шесть месяцев плавания, приходили в ресторан, напивались, разбивали зеркала, ломали столы и стулья.
Ресторан закрывался на ремонт на неделю. Через неделю все повторялось. Возвращался другой сейнер, опять рыбаки били зеркала и ломали мебель. Ресторан опять закрывался на неделю. Видимо, ремонтные работы все же окупались.
Памятник пограничнику Анатолию Бредову в Мурманске — это четырехметровая фигура воина с гранатой в поднятой руке. Когда мы устанавливали памятник, к нам подошли двое мужчин в штатском, показали удостоверение и сказали, что Бредов замахивается гранатой на НКВД, которое находится напротив, и потребовали, чтобы мы развернули фигуру в другую сторону.
Теперь Бредов бросает гранату в гастроном.
Мы готовились к экзаменам по истории искусств с Борей Угаровым и Толей Левитиным. Рисовали друг на друга карикатуры и между делом читали конспекты. Экзамены принимал старый профессор Починков. Мы знали, что к нему надо идти после того, как он пообедает, — тогда он добрее.
Угарову достался вопрос: «Страсбургский собор». Знал он об этом соборе мало. Починков еще больше сбил его с толку, спросив:
— Скажите, а какой стране принадлежит этот собор?