— В таком случае поднимемся на второй этаж и пройдем на веранду.

Мэгги двинулась вверх по лестнице. Шон последовал за ней, но на лестничной площадке вдруг почувствовал сильное головокружение и остановился. Мэгги тоже остановилась, повернулась и посмотрела на него:

— Что-то случилось?

Шон покачал головой. Головокружение прекратилось так же быстро, как и началось.

— Вы выглядите так, будто…

— Будто что? — раздраженно спросил Шон. Он ни за что не признался бы, что находился на грани обморока.

— Ну, не знаю… На улице так жарко… Когда заходишь с жары в прохладу, то бывает, что…

— Я отлично себя чувствую! — отрезал Шон.

— Извините, если я сказала что-то не то.

Мэгги продолжила путь вверх по лестнице. Шон мысленно выругался. Даже юнцы знают, что не следует грубо разговаривать с девчонкой, которую намереваешься соблазнить.

Она провела его в небольшую, обставленную антикварной мебелью гостиную на втором этаже. Двери здесь были распахнуты, и тонкие тюлевые шторы колыхались от ветра.

— Когда вы приехали, я была на веранде и предавалась созерцанию и приятному безделью, — сообщила Мэгги.

Они вышли на веранду, расположенную над аккуратно подстриженной лужайкой, которая спускалась к реке. На веранде стояли плетеные стулья. На столе лежала раскрытая книга, и ее страницы шевелил ветер. Это был последний роман Джона Гришема.

«А что, собственно, ты ожидал увидеть? — спросил себя Шон. — Инструкцию по отрубанию голов?»

Мэгги опустилась в плетеное кресло и вытянула длинные, покрытые золотистым загаром ноги. Неслышно появилась Пегги с подносом в руках, расставила на столе высокие стаканы с ледяным чаем и тарелочки с бутербродами, свежими овощами и чипсами.

— Хорошо, когда утром в субботу приходят гости, правда? — спросила она у хозяйки.

Мэгги с усмешкой посмотрела на Шона:

— Особенно когда приходят званые гости…

Когда Пегги вышла, Шон, проследив за ней взглядом, заметил:

— Милая женщина.