Как только судно уходило в море, Магина возвращалась в горы, и время от времени Хейвуд решался показаться в деревнях.

Однако однажды командир «Пандоры» Мевилл чуть было не схватил гардемарина.

Прибыв на Таити с тем же поручением, что и его предшественники, и так же, как они, не преуспев во всех своих попытках, он решился подкупить Магину и узнать от нее тайну убежища Хейвуда.

Молодая таитянка, узнав, что английский капитан желает с ней говорить, без всякого колебания отправилась к нему.

Мевилл принял ее окруженный всеми своими офицерами и с церемонией, которая должна была поразить дикарку.

Драгоценности, яркие шелковые материи и множество красивых вещей были разложены на столе.

Приготовлено было угощение, и командир предложил Магине разделить его с ним и его офицерами.

Молодая женщина жестом отказалась.

Когда он стал настаивать, она сказала:

— Слушай, тегавава (командир), я скажу тебе слово, которое в моем сердце нахожу хорошим… Я не стану ни есть, ни пить с тобой, потому что твои напитки расстраивают ум, а когда ум расстроен, слова выходят наоборот, как отону (краб), который бродит по рифам.

— Ты ошибаешься насчет моих намерений, Магина, — возразил Мевилл, — мы просто хотим принять тебя, как заслуживает такая красавица, как ты. Ты хорошо знаешь, что твои подруги бывают у нас, и одна ты никогда не приходишь.

— К чему говорить не то, что думаешь, тегавава? Ты позвал меня сюда только для того, чтобы узнать, где прячется Тативати (так таитяне звали Хейвуда).

— Хорошо, если ты угадала, то я не стану с тобой притворяться.

— Я хорошо знала, что Моуи (Мевилл) рассчитывает на свои напитки, чтобы узнать мысли Магины.

— Пожалуй! Ты знаешь, что Тативати, как ты его называешь, совершил большое преступление, и наши законы требуют, чтобы он был наказан.

— Тативати не нравилось на корабле, Тативати думал о Магине, которая плакала на берегу, ожидая его возвращения, и Тативати оставил корабль, чтобы вернуться к ней и к своему ребенку, который должен был родиться; если бы он этого не сделал, он был бы злым человеком; разве преступление держать свое слово? Тативати никого не убил и не сделал никому зла.

— Да! Но он возмутился против своего начальника и посадил его в лодку, где тот чуть не погиб.

— Вы уже убили за это десятерых и хотите еще убить Тати.

— Нет, клянусь тебе, что наш король помилует его.

— Так для чего же ты приехал за ним? Прости его и возвращайся в свою страну.