— Жребий брошен, — прошептал он, как бы желая укрепиться в принятом решении, — восходящее солнце не застанет меня на «Баунти».

Он до того погрузился в свои мысли, а последние слова произнес настолько громко, что их услышал гардемарин Янг, наблюдавший за ним уже некоторое время.

— Тише, лейтенант, — поспешно сказал он, подходя, — разве вы не знаете, что командир приказал наблюдать за вами?

— А, это вы, Янг, — сказал Крисчен, — ну, мой дорогой, я не долго буду досаждать ему этим.

— Тише, прошу вас.

— Не все ли равно, через десять минут я буду в безопасности от его мщения.

— Что вы этим хотите сказать?

— Что же, товарищ был бы для меня не лишним; хотите отправиться со мной, Янг?

— Я к вашим услугам, лейтенант.

— Я хочу вернуться на Таити.

— На Таити?.. Лейтенант, не угодно ли вам будет окончить этот разговор в нашей каюте. Есть вещи, о которых лучше не говорить здесь.

— Охотно, Янг, но я не могу пробыть с вами более пяти минут, это более чем достаточно, чтобы вы решились.

— Что же вы хотите сделать?

— Через несколько минут мы будем проходить менее чем в ста ярдах от острова, который там виднеется, и для нас будет очень легко доплыть до него.

— Так это ваш план?..

— Расстояние слишком ничтожно, чтобы мы подвергались хоть малейшей опасности, и к тому же я предпочитаю смерть дальнейшей жизни здесь…

— Пойдемте, лейтенант, я могу предложить вам нечто лучшее… Я даже с этой целью прервал ваши размышления.

Придя в каюту Крисчена, Янг тщательно запер дверь и без всяких предисловий поспешно сказал:

— Оскорбленные недостойным обращением капитана, Хейвуд, Стюарт и я, мы устроили заговор, который должен разразиться сегодня ночью. Половина экипажа на нашей стороне с тем условием, если с ними будет хоть один офицер; все готово. Согласны ли вы принять командование судном?

При этом странном сообщении Крисчен озадаченно взглянул на своего юного собеседника, которому еще не было восемнадцати лет.