Я обернулась к мальчику и глаза готовы были выпасть из орбит, когда я глазела на амулет, подарок Сэма.

— Откуда он у тебя? — с дрожью в голосе спросила, показывая на предмет в его ладошке.

Малыш замотал головкой; завитки на голове запружинили, кружась в воздухе. Другой ручкой он попытался дотянуться до моей и, аккуратно обхватив, сжал. Тут же морозный холод пробежался по коже, впитываясь до

самых костей. Отпрянув от него и выхватив руку, хмуро озиралась на него, пока до паренька не дошла сама суть загвоздки. Я перебегала с озадаченным взглядом с него на его кончики пальцев, но он лишь покачал печально головой и вздохнул:

— Все боятся этого. Ты не первая, кто замечает холод моих рук.

— Но почему они такие?

Мальчуган слабо улыбнулся, протянул ко мне руки и молча отдал амулет.

— Я потерянная душа, и со временем каждая душа леденеет. Мы постепенно превращаемся в камень, однако ты можешь нам помочь, выпустив нас. — Мальчик приблизился, одарив пронизывающе ехидной ухмылкой, и коряво протянул пухлый пальчик вдаль, но, все еще не разрывая зрительного контакта, разглядывал меня пораженную.

— Теперь ступай, время ограничено. Когда выйдешь из этого места, одень медальон и не снимай ни при каких обстоятельствах, ты услышала? — Я нервно сглотнула, чувствуя недостаток кислорода.

— Как я помогу вам, если ничего не умею такого и вообще без понятия, с чего начать?

Но мальчуган с непослушными кудрями продолжал идти на меня: его глаза становились темнее, тельце то увеличивалось в размерах, то исчезало из вида.

— Ты видишь меня, а это уже что-то. А теперь успей спасти всех, иначе все, кто тебе дорог, пропадут безвозвратно. — Он в последний раз отмахнулся от меня и, когда я уже стояла за порогом клетки в полном замешательстве, паренек с золотистыми кудряшками покинул меня.

Секунда, и я уже на том же самом месте стою с Йорки, глядя на горизонт. Там, вдалеке, играются птицы, кружа в собственном танце, ветер проходит по моему лицу и веки закрываются. Сейчас мне спокойно. Я чувствую, что здесь, как не странно, мое место. Мой дом.

— Ну, что, куда теперь? — спрашивает издалека Йорки также расслабленно, как себя чувствую я. Я оборачиваюсь к парню. Слабая улыбка касается моих губ, я киваю.

— Только вперед, — лепечу, кладя ручонку на его массивное плечо.

***

Деревья рядами пробегали сквозь нас, ветер резал кожу. Наши пальцы переплетены, Йорки вел меня по узкой тропе, пробираясь мимо протяжной пожухлой травы, которая хрустела под ногами.

У нас оставалось каких-то пару часов, чтобы спасти всех. У меня оставалось пару часов, чтобы спасти свою семью. Когда Йорки резко остановился, я врезалась в его спину и оторопела.

— Йорк? — обходя его, спросила, тормоша парня. Его будто околдовали или заморозили: он стоял, как вкопанный, и смотрел сквозь меня остекленевшим взглядом.

Ветер колыхнулся, отчего деревья гулко завыли на месте, передавая горький запах чего-то живого. Но сказать наверняка я не могла. Тем временем рука Йорки шевельнулась. Он схватил меня за руку и попытался крепко сжать, потянув на себя. Вместо того, чтобы закрыть меня собой, ноги задрожали и мы оба очутились на траве. Йорки с минуту оглядывал меня, словно находился во сне.