Сообщая супругу о своей осведомленности, королева умудрялась сохранять обычный для неё почти сонный вид: голубые глаза полуприкрыты тяжелыми верхними веками, низкий лоб не нарушает ни единая морщинка, у мелких, хорошо очерченных губ тоже ни складочки, руки покаянно сложены на груди – словно её величество снова вздумала молиться о смерти врагов или возвышении союзников – по обстоятельствам. Тех и других Изабелла умела тасовать, ссорить и разнимать без азарта, буднично и уверенно. Можно ли не восхищаться столь полезным и развитым талантом?

– Молюсь еженощно, чтобы наши дети унаследовали вашу выдержку, – искренне улыбнулся король.

– Молитесь дома, и будете услышаны, – посоветовала Изабелла, снова пряча улыбку за веером. – Впрочем, сегодня ужинать я предпочитаю без вас.

Бертран церемонно подал жене руку и повел её по галерее, к широкой лестнице. Мысленно он пытался представить на жене украшения, обычные для женщин юга. Подвеска с крупным камнем у начала прямого пробора могла бы скрадывать длину носа и делать лицо пусть и неправильным, но весьма привлекательным. Увы, королева предпочитала демонстративно скромную набожность: беспроигрышный образ, столь ценимый поборниками традиций с севера, где мелкопоместные родственники плодовиты и неразумны. Удержать их без большой крови под рукой рода Траста сложно, но пока что дело ладится, и роль королевы в успехе огромна.

– Ваша племянница заболела, – сообщил Бертран.

– Эта полукровка, прижитая невесть от кого? – поморщилась королева, поправляя выбившуюся прядку светло-каштановых волос. – Грехи родителей сказываются, так я полагаю и так напишу сестре. Сколь несовершенна природа людей! Близкородственные браки укрепляют владения и копят состояние, но порождают слабых наследников. Даже патор это признает, запретив и изъяв «Трактат о браке и древе родовом» и изгнав гранда Нерео. Меня пугают рассуждения сего еретика.

– Разве вы читаете неугодное Башне?

– Сперва читаю, затем думаю, а после молюсь, – на сей раз выражение раздражения пришлось прятать за веером куда надежнее, даже щеки королевы порозовели. – Не смейте меня осуждать!

– И не пытался, скорее я встревожен. Вы упоминаете трактат Нерео третий день кряду.

Изабелла остановилась, огляделась, убеждаясь в том, что слуги достаточно далеко.

– Я недавно навещала его, к тому же мы переписываемся, о чем вы не можете не знать. Конечно, вам известно и то, что я спрятала старика в замке вашего племянника, не надо закатывать глаза, вам не идет. Он пугает меня, и все же я готова поверить ему, что бы ни твердил патор. Эта гнилая кровь копится и нет от неё спасения. Племянница, прижитая от ничтожного синьора, от безродного червя и даже не дона! Она здорова, как лошадь, недуг так долго обходил её стороной, впору усомниться в людях…

– Увы мне, я совершенно запутался в ваших рассуждениях, – признал король.

– Моя тетушка была безумна, к тому же бесплодна, – глядя мужу в глаза, едва слышно, но твердо, вымолвила Изабелла. – Нерео изучил древо рода и указал тех, кто по его представлению мог быть причиной. Ни разу не ошибся, уж я-то знаю своих предков и знаю то, что не принято рассказывать о них. Меня беспокоит рассудительность наших с вами детей. Особенно – девочек. Когда вы вернулись с севера и рассказали о странных словах нэрриха Эо… Вы сочли их интригой и попыткой ложного предостережения в отношении единства Эндэры и вашего положения соправителя. Я поняла слова иначе и была напугана. Теперь вы знаете, чем именно. Извольте выбирать улицы в ночном городе, учитывая мои страхи. Собирайте цветы, пожалуйста. Девица Далио, юная вдова Йола… Но не шлюха Инесс, чьи предки родственны островным герцогам, а мозги подобны их любимому пудингу.

Королева резко схлопнула веер, одним жестом сбросив раздражение. Мило улыбнулась и снова оперлась на руку мужа, продолжая спуск по лестнице. В молчании она подошла вплотную к месту шуточного боя, бросила к ногам нэрриха цветок, сорванный у подножья лестницы, и свела ладони, намекая на хлопок.

– Дон Кортэ, вы ослепительны, – ласково сообщила Изабелла. – Полагаю, корона в полнейшей безопасности с момента вашего появления в столице. Это та самая эспада?

Рыжеволосый и простоватый по лицу и манерам нэрриха подкрутил ус, хмыкнул, гордясь собой. Отвесил поклон и, по мере сил соблюдая этикет, отсалютовал оружием. Затем он протянул клинок королеве на раскрытых ладонях. Изабелла уверенно сомкнула пальцы на рукояти, и, опираясь на руку мужа, проделала два круговых движения клинком, уверенно свистнувшим, вспоровшим воздух.

– Тот самый, – заинтересованно кивнула королева, перехватив оружие и рассматривая гарду. – Заметно тяжелее модных ныне, клинок годен рубить, длина не особенно велика, на рукояти гравировка «N», вставки – полированный миранский сердолик. Мой дед оставил описание клинка, указав на спорность его отнесения к рапирам, даже и ранним, и сходство с эстоком… Дон Кортэ, я желала бы услышать в подробностях о славном поединке, позволившем вам обрести столь интересный трофей. На закате, малый мраморный зал. Вас проводят.

– Счастлив служить моей королеве, – взбодрился Кортэ, получив клинок и убирая в ножны.

– О службе тоже поговорим, – улыбнулась Изабелла, отворачиваясь и направляясь к лестнице.

Бертран прикрыл глаза, прогоняя раздражение. Порой трудно быть соправителем и мужем столь умной и интересной женщины, к тому же не позволяющей себе даже обычную ревность. Зачем ей так открываться? Решение Изабеллы куда больнее и умнее: выставить мужа мальчишкой – неумным, недальновидным и все еще не усвоившим тонкости династических сплетений этой половины большой Эндэры, единой с недавних пор.