– Надеюсь, сегодня у тебя некусачее настроение, – сказал ей Джон Д.
– Сегодня у меня отличное настроение, – ответила миссис Догар. – Я хочу знать, куда ты собираешься меня отвезти и что собираешься со мной делать, – сказала она кокетливо.
Было неловко видеть, насколько юной и милой она себе казалась. Ее губы были поджаты, что увеличивало глубокие складки в уголках ее жесткого рта; улыбка была скромной и жеманной, словно миссис Догар, глядя в зеркало, наносила губную помаду. Несмотря на тщательный макияж, на зеленом тонированном веке ее глаза была видна крошечная воспаленная царапина; это заставляло ее моргать, как будто у нее болел глаз. Но это было лишь небольшое раздражение, мельчайшая ссадина – все, чем смогла ответить проститутка по имени Аша: закинуть назад одну руку и ткнуть в глаз Рахула – возможно, за секунду или две до того, как Рахул свернул ей шею.
– Ты поцарапала глаз? – заметил Инспектор Дхар, но не почувствовал напряжения в бедрах миссис Догар; под столом она зажимала между бедрами его руку.
– Я, должно быть, думала о тебе во сне, – мечтательно сказала она.
Когда она закрывала глаза, ее веки мерцали переливчато-ящеричным серебристо-зеленым цветом, за раскрытыми губами блестели длинные и влажные зубы, а ее свежие десны были цвета крепкой чайной заварки.
У Джона Д. запульсировало в губе, но он продолжал прижимать ладонь к внутренней стороне ее бедра. Он ненавидел эту часть сценария. Вдруг он сказал:
– Ты нарисовала мне то, чего ты хочешь?
Он почувствовал, как мускулы ее бедер крепко сжали его руку, – ее рот был плотно закрыт, а взгляд широко открытых глаз прикован к его губе.
– Не думай, что я покажу это
– Хотя бы мельком, – попросил Джон Д. – В противном случае придется немедля заняться едой.
Если бы не оскорбительная вульгарность происходящего, шпион в мистере Сетне был бы на небесах; однако стюарда трясло от неодобрения и ответственности. Старому парсу показалось, что, для того чтобы подать им меню, это не лучший момент, тем более что ему надлежало быть рядом с ее сумочкой.
– Отвратительно, сколько люди жрут, я ненавижу жрать, – сказала миссис Догар.
Дхар почувствовал, что ее бедра слегка разжались; казалось, она способна концентрироваться на чем-то хуже, чем ребенок, – как будто простого упоминания о еде было достаточно, чтобы она потеряла весь свой сексуальный настрой.
– Можно вообще не есть – мы же ничего не заказали, – напомнил ей Дхар. – Можем просто уйти, сейчас, – предложил он, но, говоря это, он был готов, если нужно, удержать ее на стуле – левой рукой. Перспектива оказаться наедине с ней в номере «Обероя» или «Таджа» испугала бы Джона Д., если бы он не знал, что детектив Пател ни за что не позволит Рахулу покинуть клуб «Дакворт». Но если бы миссис Догар захотелось встать, Дхар бы ее не удержал. – Хотя бы один рисунок! – умолял ее актер. – На твой выбор.
Рахул медленно выдохнул носом.
– У меня слишком хорошее настроение, чтобы раздражаться на тебя, – сказала миссис Догар. – Но ты очень непослушный мальчик.
– Покажешь? – сказал Дхар.
Похоже, он ощутил, как по ее бедрам прошла непроизвольная дрожь, которая бывает видна на боках лошади. Когда она повернулась к своей сумочке, Джон Д. посмотрел на мистера Сетну, но старый парс, казалось, испытывал страх, как перед выходом на сцену, – в одной руке он сжимал меню, а в другой – серебряный поднос. Как старый дурак опрокинет сумочку миссис Догар, если у него руки заняты? – подумал Джон.
Рахул положил сумочку себе на колени; Дхар мог почувствовать ее дно, ненадолго коснувшееся его запястья. В сумочке было несколько рисунков, и миссис Догар, похоже, колебалась, прежде чем вынуть все три; но она все равно не показала ему ни одного. Она прикрыла их правой рукой, а левой вернула сумочку на пустой стул – вот когда мистер Сетна проделал нечто маловразумительное. Он бросил на каменный пол сервировочный поднос, и обеденный зал огласился серебряным звоном. Затем мистер Сетна наступил на поднос – казалось, что стюард действительно наткнулся на него, – он выпустил меню, и оно шлепнулось прямо на колени миссис Догар. Она инстинктивно подхватила меню, а пошатнувшийся старый парс задел столь важный во всех отношениях стул. Сумочка упала на пол дном вверх, но ничего из нее не вывалилось, пока мистер Сетна не сделал неуклюжую попытку поднять ее, – тут все из нее и посыпалось. Из трех рисунков, которые Рахул оставил без присмотра на столе, Джон Д. рассмотрел только один, верхний. Этого было достаточно.