Этим людям было всё равно, что со мной происходит. Они бы не помогли.

Мы подошли к двери. Краска облупилась, обнажив выгоревшее на солнце дерево.

Гроул открыл дверь.

Она не была заперта.

Мой взгляд снова метнулся к группе подростков.

Не похоже, чтобы они упустили возможность проникнуть в дом, который даже не был заперт.

Я посмотрела на своего пленителя, на шрам, пересекающий его горло, на кровь на его рубашке и руках, на жёсткие линии его лица.

Гроул встретился со мной взглядом, и мои ноги почти подогнулись под темнотой в его янтарных глазах.

Он ничего не сказал.

— Даже здесь никто не осмеливается перечить тебе, — прошептала я.

— Это правда. Но мне не нужно запирать дверь не из-за этого. Большинство людей в этом районе наркоманы и терять им нечего.

Гроул затащил меня в свой дом и закрыл дверь.

Внутри дом был ещё хуже, чем снаружи. Кондиционер работал на максимуме, превращая маленький коридор, в котором мы стояли, в морозильную камеру.

Я сильно задрожала, но Гроул казался невосприимчивым к холоду.

На стенах не было ни картин, ни декораций. Этот дом был одиноким, темным местом.

Все двери были закрыты, но за одной из них я услышала звуки, которые не могла определить. Похоже на постукивание.

Неужели он запер в одной из них ещё одну девушку?

На глаза навернулись слезы. Вот оно. Всё было кончено.

Неужели силы на борьбу уже покинули меня?

Он затащил меня в комнату. В его спальню?